Наконец их установили, Дмитрий выехал в Виноградное вместе с корректировщиками дивизиона. Провели стрельбу по мысу Станислав, затем пристрелялись по Кизомысу.
Доложили о готовности, и Дима выехал на Кинбурнскую косу. Оттуда ночью в шлюпке в Первомайский. На следующую ночь назначили выход из Железного порта, где уже стоял дивизион и «Железняков». Ближе не подойти, негде укрыться. Дивизиону предстояло преодолеть восемьдесят семь миль. А у «Железнякова» парадный ход – 8,3 узла!
Остальные катера, переоборудованные двумя двигателями Паккард по 1200 сил, могли дать до двадцати узлов, но грохот будет стоять такой, что мама не горюй. У «Железнякова» машины тоже довольно громкие. А погода, как на зло, ни ветерка, полный штиль, хорошо, что новолуние и ночь темная! Горшков не выдержал и сам прилетел в Таврию, добрался до Первомайки. Сидит в каземате, подзуживает. «Железняков» вышел за четыре часа до заката, чтобы подобраться поближе. У немцев есть довольно мощный прожектор и три «ночника» Ю-88 на аэродроме. Ночью они периодически, не каждую ночь, взлетают: патрулируют акваторию, производят минные постановки. У нас есть шестерка МиГ-3 с летчиками-ночниками ВВС флота.
Все что есть! Пока тихо! Слышно, как у Горшкова тикают часы, где он такой будильник достал?
– Союзники подарили! – недовольно буркнул он. – Швейцарские, хронометр.
Вышли покурить из каземата. Небо звездное, немцы сидят спокойно, изредка стреляют ракетами, проверяя, не высаживаем ли мы десант.
– Хоть бы туман, что ли! – сказал адмирал, разглядывая вражеский берег.
– Тогда они вообще не доберутся! – резюмировал Дмитрий.
– Эт точно! – усмехнулся Сергей Георгиевич. Из батальона передали по телефону, что монитор на траверзе Тендры.
– Час сорок ходу!
– Это если напрямую, напрямую он не пойдет, будет к косе прижиматься.
И точно! Передали, что сделал поворот, следует курсом 30 градусов к Кинбурнской косе. Затем командир монитора кап-лей Харченко доложил, что следует курсом 300 градусов вдоль косы самым малым ходом, с промером глубин ручными лотами. Они обогнули косу и пошли к Первомайскому. Еще через час, оставив остров слева, они прошли Первомайский. С кабельтова монитор смотрелся большим стогом сена: весь был увешан ветками, мачта завалена, легкий булькающий звук выхлопа двигателей. Как тень, он проскользнул в залив. А к Кинбурну уже бежали четырнадцать катеров. Шли тем же фарватером, Харченко передал все свои обсервации.
– Похоже, что «Юнкерс» готовится взлетать! – передал Мальцев, выскочивший из каземата.
– В укрытие! «Тарань», я – «Бекас»! Цель четыре, заградительным, беглым, огонь!