– Ладно, слушай дальше, – Афолаби продолжил свой рассказ:
– На носорога я иду впервые, а слона надо подпустить метров на двадцать – и стрелять в лоб, чтобы попасть в мозг, это очень важно! А если он подошел ближе, траектория пули поднимается, и она может просто скользнуть по кости и не причинить вреда. Поэтому надо менять точку прицела, стрелять ниже – в основание хобота! Тогда попадешь куда надо – и он упадет прямо у твоих ног. Это и есть королевский выстрел!
– Не королевский, очень плохой! – Черчиль предпринял ещё одну отчаянную попытку. – Лучше далеко стать для выстрел. Как все. Так больше интересно! Носорог опасней слон! Видит лучше, и злее, и бежит быстрее! Брось носорог, хозяин, пусть идет… Мы твой до завтра слон найду… Слон лучше, попасть удобно…
То, что говорил проводник, было и так хорошо известно стрелкам. Чтобы остановить разъяренную груду мышц, несущуюся со скоростью под сотню километров в час, есть только два патрона. Промах или ранение могли запросто превратить охотника в жертву. Вероятность перезарядки двуствольной «переломки», когда несущийся бронированный монстр совсем рядом, равна нулю. Только разве риск остановит любителей играть со смертью?
– Мадиба! – окликнул Афолаби командира «леопардов». – Если что – Черчиля не трогать!
– В каком смысле? – спросил подбежавший капитан – гигант, будто вырезанный из цельного куска черного дерева.
– Если я погибну, отпустите его – вот в каком!
– Почему вы должны погибнуть? – не понял начальник охраны. – И почему тогда мы должны отпустить этого пса?
– Потому, что я так сказал! – повысил голос Афолаби.
– Есть! – Мадиба Окпара недоуменно кивнул. В его представлении это было против всех правил. Но приказ начальника – закон. Капитан вернулся к своим бойцам и неожиданно взял у гранатометчика раскладную трубу, которую повесил себе на плечо. Зачем он это сделал, Афолаби не понял, да это его и не интересовало: личный телохранитель сам знает, как ему лучше выполнить свою задачу.
Афолаби повернулся к проводнику.
– Не бойся, Гачи, если я погибну, тебя не тронут! – он думал приободрить его, но Черчиль не успокоился, только замолчал и угрюмо пошел вперед.
– Ахмед, слышал: завтра слона найдут, он будет твой, – сказал Афолаби. – А сейчас носорога я завалю, чтобы мы друг другу не мешали. Нормально так будет?
Шейх кивнул. Действительно, для первой африканской охоты – какая разница: слон или носорог?
Они пересекли длинный «язык» песка, заросший верблюжьей колючкой, и снова шли по саванне – в высокой, по пояс, желтой слоновой траве.
– Стойте, стойте! – вдруг крикнул Черчиль на фулари и, остановившись, вскинул над головой скрещенные руки.