Поток молний в здоровяков, Герман врезается в одного из них, Иван кидает металлические штыри. Целитель тоже в стороне не остается, обращает плоть в труху.
Я прыгаю вперед, одного из врагов сшибаю пробитием, на другого наседаю клинком. Прыгнул сверху, со спины, этот неудачник повернулся ко мне, целясь в Германа из пушки. Рубанул по стволу, заряд прямо рядом с головой взорвался. Башка в кровавый фарш превратилась, меня откинуло в сторону.
Обновить броню, пробитие, ещё одно и раскидываю бегущих противников. Марта разрубила одного серпом, а второму, кажется, мозги выжгла. Киборг на колени упал и за голову держится, из глаз кровь бежит. Разошлась что-то она… Или новое умение развила.
Алиса тоже вклад внесла. Помимо защиты нас, ещё одного засранца в ловушку поймала и щитами раздавила. Придурок стрельнул, но сам себя подорвал. Женщина умудрилась зеркальную защиту поставить.
С ближайшим отрядом разделались за минуту, но… Это были искатели в районе сорокового уровня, легкая добыча.
Следом же на нас спикировал хрен восьмидесятого. У него за спиной оказался реактивный ранец. В одной руке пушка, в другой клинок.
Двигался он гораздо быстрее, чем мы поспевали. Выстрел, Германа уносит в здание, воин пробивает витрину и в магазинчике, куда он залетел, раздается взрыв. Взмах клинка и щиты Алисы опадают.
Марта кидает помешательство, киборг встряхнулся и тут я ударил карой. Пришло и для неё время.
Черные молнии врезались в искателя, но тот… Отразил их! Грань его дери, отразил! Сука! Чудом, что не в меня. В то же время, к нам спешили и другие киборги. Им было метров пятьдесят до нас. Кара обошла искателя, пошла дальше и врезалась в бегущий отряд, испепелив его. Я же рухнул, слишком много применений за день.
Киборг зло усмехнулся и послал в меня снаряд из своей пушки. Стена воздуха, ещё одна, выставляю руки вперед, но его атака пробивает всё.
Ладони обжигает, вместе с ней лицо, грудь и переднюю часть тела. Ору от боли, срывая голос, от взрыва улетаю ещё дальше, пробиваю окно чьей-то квартиры и падают прямо в шкаф, стоящий у стены. Тот складывается и оседает сверху. Боль адская, хочется вопить от боли. Обновляю броню и вытягиваю ману. Где же целебные зелья!
Рюкзак на спине уцелел, зелья там дожидаются. Но чтобы выбраться из под завала, да с сожженными руками до костей… Я сделал это, но как же хотелось всё проклясть! Удержался исключительно на воле. Зубами открывал крышку, та отказывалась поддаваться, я хрипел и мысленно вопил от боли. Наконец, эта сволочь поддалась и я вылил целебное зелье прямо себе в рот, запрокинув голову. Капли падали на лицо, тоже обожженное и дарили негу облегчения. Но не стирали воспоминание моих сожженных рук и как я страдал, открывая рюкзак.