Я покачал головой.
— Ты еще оценишь мое предложение, дорогуша. Ой, я же не все сказала. Ко всему проклятый кинжал, значит, ты Усмиряющий, и это всего за три прыжка, да? Действительно уникальный. Уникальный врун, вот кто ты. Что бы еще придумать такое? Если пофантазировать? Может быть, ты энси? Скажи, Марк? А то я, когда прихожу в храм истины, с каким-то шаром общаюсь. А тут бы с тобой, открыла тебе свои сокровенные мысли, уверена, они тебе понравятся. Дай-ка, голову обниму. Круглая. Что-то такое есть.
И она рассмеялась. Только смеялась недолго.
— Абсолютный блок. Вот почему ты так спокоен, а без контакта и не скажешь.
— Не лезь куда не следует, — посоветовал ей я. — И потом, помни, я тебя спас. Пусть ты какие-то обязательства давала, но все равно, стоит просто быть благодарной.
— Чушь, — фыркнула Ашши, — где ты этого дерьма набрался?
— Стоит, — продолжил я. — Мой кот не любит, когда кто-то ко мне плохо относится. Или хочет обмануть. Или обойти клятву. Или думает, что сиськи заставят меня изменить свое решение.
— Ладно, — брюнетка изобразила обиженную в лучших чувствах. — Против твоих аргументов, милый, не попрешь. Лучше скажи, куда мы летим. И что я буду делать, пока тебе должна. Где? Погоди, а лучше ты места не мог найти?
— И вот этих дикарей я буду учить? — Ашши была в гневе. В настоящем. — Зу Уриш, ты понимаешь, что предлагаешь мне? Иначе как оскорбление я не могу это расценить. Может быть, мне еще помыть посуду, или овец подоить? У тебя есть овцы? Вижу только одну.
Она прохаживалась вдоль строя моих студентов. За то время, пока мы отсутствовали — всего-то несколько дней, они неплохо провели время. Бедняжек-сироток подкармливали все, и медсестры, и санитарки, и даже неприступные анестезиологи. А Настю, которая вылечила от подагры какого-то старичка, уже звали замуж. Правда, жених был не в курсе, но его родители, которые здесь лечились — только «за», быть здоровыми в старости, это много значит, можно и такую невестку потерпеть.
Катя находилась в стабильно плохом состоянии, что делать с рукой, я пока не знал, не было такого опыта. Глаз восстанавливался, через неделю, может полторы, должен был открыться, я просто наложил дублирующую схему на один и другой, и орган зрения словно на принтере печатался. Только вот с рукой такое не получалось почему-то.
— Я сдала экзамен, — разорялась ас-ариду. — Годами добивалась, чтобы стать ани, и ты хочешь, чтобы я за год сделала из этого бракованного материала псионов? Проще их сразу убить. Или принести в жертву.
Бракованный материал хлопал глазами. Непонятная речь их увлекала, тем более, что, говоря все это, ани мило улыбалась. Словно хвалила.