— Эту твою блондиночку, на которой ты там женился. Усвистела к другому, только и видели.
— А откуда ты знаешь? — разговор становился все интереснее и интереснее.
— От верблюда. Артур рассказал, когда в последний раз приезжал. Но ты не беспокойся, хорошо, что эта стерва вовремя себя проявила. Показала свое сучье лицо. Ух я бы ей его расцарапала, твари такой.
— Мы по обоюдному согласию расстались, — успокоил я мать. — Не сошлись характерами и взглядами на жизнь. Так что я только рад.
Пока что ситуация складывалась интересная. То, что Анур Громеш делился тут с родителями подробностями моей личной жизни, это полбеды. На них стоял блок, все тот же самый, что я с самого начала обнаружил — обсуждать эти вопросы могли только с ним или со мной, и без посторонних. А так просто блокировались воспоминания и знания, словно и не было, кстати, сам блок был сделан не просто с изяществом — с таким мастерством, что я аж восхитился. Крохотный белый значок, и все, никаких подпиток, сложных итераций и условий, все опции в крохотной простой схеме. Потренируюсь чуток, и тоже смогу, я способный, по крайней мере, мать так считает.
Но меня больше волновало то, что Анур знал. Был здесь, и все равно получал сведения из мира-ноль. И умотал он куда-то ровнехонько после того, как меня Пашка кляксой одарил, а Эреш-кигаль — котом. Хотя нет, кот позже появился. Если есть канал связи с тем миром, не оставят зу Марка Уриша, носителя и хранителя, в покое. Не сейчас, так через год, два, десять или сто лет кто-то появится, жизнь у шумерских псионов длинная, память — долгая, а характеры как на подбор — скверные. Почти у всех.
— А что еще тебе Артур рассказывал? — спросил я у матери.
Но тут на веранде появилась Вика, сонная, с пультом и моим котом.
— О чем? — мать тут же позабыла, про что говорила, отец, по ходу, тоже. Вот что конструкт делает. Пожалуй, надо его подновить. — Ой, а кто это?
— Котик, — снисходительно ответила девочка. — Тетя Оля, хотите погладить?
Я даже ревность почувствовал какую-то, подбираешь животину, заботишься, а сливки другие собирают. Котенок, словно прочитав мои мысли, хотя почему словно, наверняка что-то такое почувствовав, зевнул прямо на меня. И дал себя погладить.
— Приедешь, к Сереже зайди сразу, — выслушивал я наутро наставления матери, садясь в такси. На попытку вернуть мне Крузак я ответил решительным «нет», до Москвы доберусь, с транспортом там проблем никаких, в крайнем случае у Лехи одну из тачек заберу на время, не обеднеет. Видно было, что матери с отцом неудобно, как же, свою машину другому сыну отдали, а эту под себя загребли. Как мог, заверил их, что безлошадным не останусь, вот приеду, и сразу куплю новую.