Кости затрещали, в глазах начало темнеть. Руки мои сжимали ружьё, а зарядил ли я его? Да, зарядил, зажигалками, на бегу, осталось только взвести курки. Последним усилием слабеющих рук я щёлкнул курками и выстрелил. Перед глазами мелькнула вспышка, меня обдало жаром и клубами удушливого дыма. А через пару секунд хватка ослабла, и я вывалился из лап умирающего монстра. Пули попали ему в брюхо, где теперь превращали в пепел внутренние органы.
Но это был ещё не конец мучениям, упал я прямо в лапы кадавров. Они не кусались, просто пытались задушить или разорвать меня на части, сила, полученная с мутацией, не помогала, я просто завяз в их толпе, даже убитые не падали, поскольку не было места. Отбитые уши различали выстрелы, но я не мог определить, насколько далеко они от меня. Я рванул пистолет из кобуры, но на руке повисли сразу четверо, выстрел достал одного, а следующие пули ушли в пол, по пути отрывая ноги другим. На лицо мне легла рука (или лапа) серого трупного цвета, воняющая химией и мертвечиной, терпеть это было невозможно, я вывернулся из лап схватившего меня зомбака, но тут же оказался в лапах второго.
Внезапно толпа их начала редеть, тот, что стоял рядом, вздрогнул и повалился на пол, потом второй, третий. За ними стоял Алик, который размахивал кнутом с ловкостью Индианы Джонса. Головы ещё двоих разлетелись под пистолетными пулями, и я вдруг осознал, что свободен.
— Бежим, — Шурик схватил меня за руку и выдернул из толпы, готовой снова сомкнуться вокруг меня. Каким-то чудом я успел схватить за ремень ружьё.
Толпа к тому времени изрядно поредела, так что, прорваться мы смогли. Когда добежали до конца коридора, то вернулись в ту же комнату с вызревающими в стекле монстрами. Лестница была частично обвалена, Брендон смял ступени и оторвал перила, но спуститься по ней было можно.
Спотыкаясь и поддерживая друг друга, мы скатились по лестнице до самого нижнего уровня, где вышли в дверь и почти вернулись туда, откуда начали. Тут начались проблемы, зомбаки безнадёжно отстали, адреналин схлынул и я почувствовал себя раздавленным. В прямом смысле. Рёбра болели адски, боль усиливалась при ходьбе, в глазах начало темнеть, если бы Алик не подхватил меня, то я бы просто свалился на пол.
— Рёбра почти целые, — радостно сказал лаборант, прощупав мою грудь, — возможно, внутренние органы повреждены резким сдавливанием. Но это нестрашно, скоро они восстановятся, нужно только есть и пить, да ещё анестезия бы не помешала.
Нэнси снова просунула мне в рот таблетку. Минут через десять, когда боль притупилась, я смог сделать полноценный вдох и сказать: