Изредка встречались ржавые дорожные знаки, говорившие о том, что когда-то здесь проходила трасса. Однажды попалась опора ЛЭП, которая, казалось, готова была рухнуть от громкого чиха. Медленно, но верно мы продвигались на юг. В обычном мире, с нормальными дорогами, наше путешествие заняло бы один день, но здесь всё было иначе, хорошо, если за неделю доберёмся.
Скоро стало темнеть, ехать в темноте ни у кого желания не было, фары не помогут, овраг или просто крупный камень могут подвернуться неожиданно, даже совсем черепашья скорость от этого не спасёт. Уж лучше дождаться утра.
Расположились мы в небольшой ложбинке, прикрытой от ветра остатками каких-то стен. Здесь нашлось ещё немного топлива для генератора, который с радостью поглотил высушенные временем доски и обломки дерева. Костёр решили не разводить, обошлись плиткой. Через полчаса в котле весело булькала мясная похлёбка из неведомых концентратов, а Шурик аппетитно нарезал изрядно зачерствевший хлеб и копчёное сало.
Нэнси сделала шаг в сторону и всмотрелась в сгущавшиеся сумерки. Вид у неё был такой, словно она видела нечто, что скрыто от наших глаз. При этом увиденное ей сильно не нравилось.
— Что там? — спросил я с тревогой, её настроение успело передаться и мне.
— Ничего, — сказала она таким тоном, что сразу стало ясно, что там что-то есть. — Не знаю, но предчувствия у меня нехорошие, само это место считалось гиблым, здесь уже давно не ходят караваны, нет поселений, даже мародёры сюда не заглядывают.
— Да это понятно, здесь брать нечего.
— Здесь были поселения, давно, а потом исчезли. Просто перестали выходить на связь.
— Может, их просто захватили разбойники и продали в рабство, — предположил я, — как вашего Картера.
— Может, так и было, — она вздохнула, убрала руку с кобуры и подошла к «столу».
— Не нравится мне здесь, — с набитым ртом проворчал Шурик, который, не дожидаясь нас, уже расправлялся со своей порцией.
— У нас что, вечер предчувствий? — зло сказал я, ситуация начинала бесить, я один, что ли, ничего не чувствую? Пусть тогда активнее по сторонам смотрят. — Что выдал твой седалищный нерв?
— Мы не одни, — на полном серьёзе заявил он, где-то заплакали участники «Битвы экстрасенсов», — здесь, в этих камнях кто-то есть, не знаю, кто.
— Как придёт, — спокойно сказал я, доставая ложку, — обязательно познакомимся, а теперь, садитесь жрать, пожалуйста.
Ужин прошёл, хоть и нервно, но без происшествий. Никто не вышел из темноты, никто не попытался утащить Шурика, когда он после ужина отошёл за камни и натужно там кряхтел, даже адских криков в ночи слышно не было. Странные вещи начали происходить чуть позже, когда мы, убрав всё, собрались спать. Часовым должен был остаться я, а в три часа разбудить Шурика. Машина, ввиду забитости её всяким хламом, для ночлега подходила плохо, поэтому расстелили одеяло на земле, а под голову положили мешки.