— Есть еще и другая группа зеркальных нейронов, — рассказывал Слава. — Они даже расположены в ином месте — в лобных долях, но не менее важны. Задача у них не обученческая — иная. То, что называется эмпатией — то есть, эмоциональным сопереживанием. И еще альтруизмом. Они заставляют нас радоваться чужим успехам, сопереживать чужим страданиям, и помогать тем, кто оказался в беде. Благодаря им, мы способны пожертвовать своей жизнью, чтобы жили другие. Собственно говоря, именно из-за них мы и отличаемся от других животных, которые руководствуются лишь инстинктами.
— Что-то я не слишком Сноудену сопереживаю, — помню, заявил тогда Гудрон. — Наверное, что-то со мной не так. Не заложили в меня их достаточно папа с мамой, когда сыночка делали.
— Ну и чего ты тогда Гришу сутки на себе нес? Сам же рассказывал, — тут же поинтересовался Янис. — Бросил бы Сноудена там, где тот лодыжку себе сломал, пускай бы он сам на трех костях добирался. Жалко стало человека? А говоришь, их нет.
— Гриша мне бабки должен. Вот и подумал: брошу его, и пропадут мои пиксели.
— Это какие еще пиксели?! — возмутился Сноуден. — Ну-ка, ну-ка! В упор такого не помню!
— Да те самые! Которые ты мне должен за то, что я тебя до самого Фартового на горбу пер. Теперь все жду, когда у тебя совесть проснется, — не придумав ничего лучшего, ляпнул Гудрон.
Нарушив тем самым один из законов логики. В котором говорится, что ни одно последующее утверждение не должно противоречить предыдущим, а именно так и получилось. Нет, чтобы заявить, будто нес Гришу для того чтобы уже потом потребовать деньги. Ведь в этом случае все бы срослось.
— Если Димон улыбается, значит, все не так уж и плохо, — неожиданно выдал Малыш.
Неплохо было бы в тот самый момент отпустить пусть даже самую незамысловатую шуточку, но в голову упорно ничего не шло. И потому сказал:
— Не расслабляемся: смотрим вокруг и слушаем. Даже если погони нет, опасностей от этого нисколько не меньше. И под ноги не забываем поглядывать, — начинался крутой спуск, который будет тянуться до самой подошвы горы.
Внизу тоже не до того, чтобы успокаиваться. Сначала заболоченная низина, затем колючий кустарник, а следом непролазные джунгли. И везде имеется неплохой шанс столкнуться с какой-нибудь местной гадиной. Большой или маленькой, летучей, быстро бегающей, ползучей или лазающей по деревьям, ядовитой или просто зубастой.
«Контуса» на месте не оказалось. Кроме того, ничто не указывало на то, что он успел здесь побывать, а затем ушел. Добирались мы сюда долго. Так что, в теории, и такое могло случиться.