Потому что ориентировка была не на какого-то там Теоретика, а на одного из людей Грека. И только затем уже шло описание жертвы: зовут Игорем, кличка Теоретик, немного за двадцать, ростом около метра девяносто, глаза карие, волосы русые, спортивного телосложения, особых примет нет.
Утверждают, для того чтобы ложь как можно больше походила на правду, все и должно быть правдой. Кроме нескольких мелочей, которые и есть самые важные. Ну, или чтобы она была грандиозной: в такие вещи люди тоже почему-то верят легко. Но в обоих случаях, нужен ум. Я же свой где-то в джунглях оставил.
— Мы взяли заказ на одного эмоционала. Кличка у него Теоретик, зовут Игорем. По описанию, чем-то на меня похож, только на голову выше. И поздоровей, — после вынужденного поста, когда питался от случая к случаю, добрый десяток килограммов потерял. Так что назвать меня теперь здоровяком, ни у кого язык не повернется. — Да вы и сами наверняка о нем слышали.
Они переглянулись. Только этот факт не сказал мне ровным счетом ничего.
— И что было дальше?
То, что было дальше, рассказать легко. Промоина, из которой едва выбрался, геламоны, жизнь на дереве, и еще много-много чего другого. Даже если не сгущать краски, получается довольно страшноватая история.
— В чьей команде ты был? — в конце моего рассказа, спросил Иван.
Самый сложный вопрос из всех тех, на которые мне пришлось уже им ответить.
— Лехи Воробья, — не придумал я ничего лучшего.
Леха был моим первым знакомым в этом мире. И погиб он на второй день знакомства. В Фартовом, который по местным меркам находятся весьма и весьма далеко. Но этот факт совсем не означает, что кто-нибудь из них с Лехой не был знаком. И тогда придется выкручиваться.
— Воробьев Алексей Николаевич его зовут.
Понятия не имею, какое отчество было у моего знакомого, впрочем, как и фамилия. Но если им известно о Воробье, вряд ли случится так, что совпадет все сразу. Они переглянулись снова.
— Ладно, Дима, отдыхай пока, — поднимаясь на ноги вслед за другими, которые за все время не произнесли ни слова, сказал Иван. — Тебе у нас не меньше недели придется пробыть.
— А потом?
— Потом наши люди отправятся в Станицу. Здесь же, поди, не останешься?
Успел обратить внимание: названия местных поселений не балуют ни фантазией, ни изощренностью. Все просто и обыденно: Шахты, Вокзал, Фартовый, Самолет… Ну разве что слышал, существует и Веселая Жизнь. Но чем там жизнь весела, никто мне так и не удосужился объяснить.
— Нет.
Маленькое оно, ваше поселение. Около десятка бревенчатых домишек, окруженных, как и везде, частоколом. Если даже в каждом из домов проживает четыре — пять человек, все равно получается не больше пятидесяти. Так что затеряться тут будет сложно. И поинтересовался сам.