Кроме погибшего Мишки. Но если бы не его предсмертный вскрик, вернее, хрип, я бы, вероятно, вернулся в свой дом, и снова уснул. И вряд ли бы уже проснулся. Вы в долгу передо мной, а я перед своим кошмаром, который и разбудил. Он всегда один и тот же: стою на дне промоины, вода поднимается все выше, пока, наконец, не доходит до конца дыхательной трубки, и не льется уже туда. Не так часто в последнее время он и снится, но этой ночью с ним повезло. Да и вам, кстати, тоже.
— Спасибо, мне бы только патронов, — отказался я от щедрого предложения Ивана. Вряд ли у них надеется что-то лучшее, чем сам для себя добыл.
— Дима, вот еще что… В Станицу послезавтра отправимся. Жила иссякла, так что теперь хранить все тайне, смысла нет. Так что, если не передумал…
— Нет, — решительно покачал я головой. — Обязательно с вами.
— Ну и ладненько. Каким будет груз, сам понимаешь. Наверное, это даже к лучшему, что с нами: лишний ствол не помешает. Послезавтра отправитесь.
Да хоть сегодня. Через десять минут.
Жанна, за разоренные мною грядки, ругаться не стала. Лишь огорченно вздохнула. И еще сказала:
— Ты молодец, Дима!
— Опасался, с тобой что-нибудь случится.
— Со мной?!
Нет, ну и что тут такого? Если у тебя есть парень, это ведь совсем не значит, что ты мне не можешь нравиться?
— Да.
Если разобраться, первым, о чем я подумал, была именно она. А уже только потом дети.
— Дима, ты мне тоже нравишься, но…
Не надо ничего объяснять. И без того все предельно ясно.
— Я все понимаю, — и перевел разговор. — Так ты за свои грядки не обижаешься? Нечаянно туда залетел.
Девушка улыбнулась.
— Во-первых, они не мои, общие. А во-вторых… кому они были бы нужны, если бы не ты? Ну разве что тем, кто пришло бы сюда жить вместо нас. Если бы пришли. И потом, думаю, что несколько ростков все-таки выживут.
Она показала мне грядки еще в самом начале моего пребывания здесь. И предостерегла, чтобы не дай бог, не затоптал их, и даже листика не оторвал.
— А что в них такого особенного? Они из семейства конопляных? — слишком уж вид у растений был подозрительным.
— Дима, это же тмиск! Ты что, никогда не слышал о тмиске?
— Не приходилось. На что он вообще похож? Вкус у него какой?
Если бы она сказала, что как у дыни или картошки, я бы нисколько не удивился. Тут всему удивляться — никаких удивлялок не хватит.
— У него вообще никакого вкуса нет. Но если тмиск пожарить или сварить с мясом — по вкусу его от мяса не отличить. С рыбой — от рыбы. И так далее. Его правильно было бы хамелеоном назвать.
— И чего в нем тогда ценного? Как будто здесь мяса или рыбы не хватает.