— Что значит — не он?
— Это не наш фигурант.
— Он же сам пришел. Кто станет признаваться, если не виноват?
— Псих станет. После каждого громкого дела такие ребята к нам прутся.
— А почему ты думаешь, что это не он?
— Он даже не знает, как они умерли. Он их якобы вот этим убивал, — она кивнула в сторону так и оставшегося лежать на столе «специального клинка». — В особую точку.
— Может, придуривается?
— Петр Ильич! Наших жертв где-то держали без воды и еды по несколько дней. И в парки вывозили так, что никто ничего не заметил. И следов никаких. Ни на телах, ни возле. Кто бы ни был наш убийца, он аккуратный, расчетливый и предусмотрительный. А этот…
— Ну ладно, ладно. Только с психиатрами ты все-таки поговори.
— Да десять раз уже говорила!
Но дверь закрылась раньше, чем Арина это сказала.
* * *
— Андросян! Тебя! — Гарик положил трубку на поцарапанную столешницу и уткнулся в свой ноутбук.
Притворяется, подумала Регина. Считает, она не заметит, как он на нее пялится. Глупый мальчишка. Мог бы и предпринять что-нибудь. Ну там в кафе пригласить, к примеру. Нет-нет, ей не нужно, она бы и не согласилась, у нее Руслан есть, так что с личной жизнью все в порядке, но все-таки. Для самооценки хорошо. Она мельком глянула в мутную стеклянную створку полупустого стеллажа, полюбовалась. Слегка вильнула бедром, чтобы не зацепить край стола, где облупившаяся фанеровка торчала занозистыми зубьями — мелкими, не приглядываясь, и не заметишь, но цеплючими. Юбка новая, жалко будет, если зацепится.
Да уж, небось, в Берлине такого нет.
На дверь репортерской комнаты давным-давно, еще до Регины, приклеил схему берлинского метро, сейчас почти неразличимую. Должно быть, именно из-за этой схемы комнату именовали «берлином». Тоже мне! Газета «Вестник Санкт-Петербурга» была далеко не первой руки, и любые неплановые расходы начальство — а именно коммерческий директор — полагало излишними. Ремонт? Новая мебель? Да ладно, и так сойдет, не баре чай! Потолок не течет, столы-стулья, хоть и скрипят, но держатся, свет горит, в окно не дует, телефон работает — каких вам еще удобств?
Аппарат городского телефона был такой же древний, как все тут. Зеленая пластмасса с повернутого к окну бока выцвела, трещина поперек телефонной «морды» почернела от грязи. Трубку и сам телефон Регина периодически протирала гигиеническими салфетками — противно было дотрагиваться до залапанного пластика. Но с бледным гадким пятном сбоку и с черной трещиной ничего сделать было нельзя.
Ладно, пусть не Берлин. Кем бы она там работала? Там немецкий язык, а у нее и английский-то через пень-колоду, давно надо бы подтянуть, но все как-то не получается. Да и Питер бросать не хотелось бы, хорошо тут. Вот бы только из этой занюханной газетенки куда-то поприличнее перебраться.