По словам А. Гениса, сейчас формируется "органическая" парадигма культуры, и "если старая парадигма довела до совершенства искусство обращения с объектом, то парадигма органическая фокусирует свое внимание на искусстве субъекта – на том искусстве, которое будет твориться в нас, нами и из нас… <…> C искусством происходят судьбоносные метаморфозы. Главные из них – это переориентация:
– с произведения на процесс, – с автора на читателя, – с искусства на ритуал, – с личности на культуру, – с вечного на настоящее, – с шедевра на среду"[450].
Все это, конечно, пока только тенденции, но они становятся все заметнее. Не "текст", а "читатель"; не произведение, а его восприятие - вот характеристики нового постмодернистского искусства. И даже постмодернистский панэстетизм не похож на эстетизм романтизма или символизма. И.В. Клюева показывает, что романтик поднят над приземленной повседневностью, уходит от нее; постмодернист же стремится к эстетизации самой повседневной жизни. В романтизме стиль жизни - выражение индивидуальной личности; в постмодернизме - только стилизация. В романтизме - стремление к будущему (хотя и не без интереса к историческому прошлому и экзотическому настоящему), в постмодернизме же - ностальгия по безвозвратно утерянному прошлому, сохранившемуся лишь в виде "культурных обломков", оборотная сторона которой - ирония; и т.д.[451]
Наконец, скажем несколько слов и о консервативном направлении в современном искусстве. Вообще говоря, наиболее характерная и мощная ветвь этого направления - массовая культура, о связи которой с новой религиозностью мы уже подробно говорили. Но и в более элитарных и "традиционных" (в смысле религиозных предпочтений) ответвлениях консерватизма новая религиозность дает о себе знать. Один из наиболее характерных примеров, на наш взгляд, - это ситуация в христианской живописи (не иконописи) в России последней трети ХХ века.
Так, многие современные художники, разрабатывающие христианскую тематику, являются лишь подражателями мастеров прошлого (в том числе - мастеров авангарда и модернизма), явно ориентируясь на коммерческий успех. Но даже в этом случае довольно часто в канонические сюжеты включаются инородные оккультно-мистические элементы[452]. Скорее всего, это объясняется тем, что собственно церковное, богослужебное искусство отделено от светского практически непроницаемой загородкой: "поскольку верующие относятся к внебогослужебной живописи на священные темы как к чему-то ущербному и второсортному в перспективе традиции, она вряд ли сможет в ближайшее время повлиять на храмовое искусство", - считает Р. Багдасаров