Президент Франции, однако, согласился – или сделал вид – со мной в вопросе предложений политического союза. Он действительно был критически настроен по отношению к ряду замечаний Делора, и у него не было времени на Европейский парламент. Он утверждал, что Франция, как и Британия, хотела общей валюты, а не единственной. Это не было правдой. Но позвольте мне быть благосклоннее – могли возникнуть трудности перевода. В любом случае, я не заметила стремления загнать меня в угол.
Я была хорошо осведомлена в том, в какую цену сообщество ставит свое расположение. Но даже я не была готова к тому, что произошло после формального открытия совета. Синьор Андреотти в самом начале дал понять, что обсуждать GATT не намеревается. Я кратко высказалась, поставив им на вид попытки избежать этой ключевой проблемы в такой момент. Я надеялась, что вмешается еще кто-то, кроме меня. Но только Рууд Лубберс так поступил и высказал свой мягкий протест. Больше никто не был готов выступить в пользу этих срочных и необходимых переговоров.
Затем мосье Делор отчитался о своих недавних переговорах с Горбачевым. К моему удивлению, он предложил, чтобы совет выступил с заявлением о том, что наша граница с СССР должна оставаться в прежнем виде. Я ждала. Но никто не говорил. Я просто не могла все так оставить. Я сказала, что это нужно решать не нам в сообществе, а народам и правительству СССР. Я отметила, что страны Балтии в любом случае были незаконно захвачены и присоединены к СССР. В действительности мы отказывали им в праве на независимость.
Делор сказал, что получил от Горбачева заявление о том, что страны Балтии будут освобождены. Я ответила, что мы уже и раньше слышали подобные заверения от Советского Союза; в любом случае а что с другими народами СССР, которые тоже захотят покинуть его? В этот момент на мою сторону встали синьор Гонзалез, президент Миттеран и, наконец, канцлер Коль, и эта неразумная инициатива провалилась.
Но атмосфера продолжала ухудшаться. Остальные были намерены включить в коммюнике условия политического союза, ни одно из которых я не готова была принять. Я сказала, что не собираюсь предвосхищать дебаты в IGC и распорядилась включить это одностороннее заявление в текст. Они также настаивали на том, чтобы последовать предложению Германии о том, что 2-й этап валютного союза должен стартовать 1 января 1994 года. Я не намеревалась соглашаться и с этим. Я внесла в коммюнике фразу:
«Соединенное Королевство, будучи согласным на дальнейшее продвижение за пределы 1-го этапа путем создания нового валютного института и общей валюты сообщества, считает, что решения по сути вопроса следует принимать раньше, чем решения о сроках».