— Не нужно. Спокойно, профессор, И ты, Влад. Здесь девочка.
Это был голос Иана. Я резко повернулся: у входа стоят Уна и Сайко.
— Влад, ведь это твой товарищ? Он сказал, ты ему срочно нужен.
Эти слова Уна произнесла — и туг одна рука Сайко охватила ее горло. Другая с самого начала направила на нас с Мооном излучатель. На Сайко шлем, он все слышал, а Уна — нет. Сдавил он ее прочно, отработанным приемом. Уна пыталась вырваться — тщетно. Сайко покачал головой:
— Влад, к твоему счастью, ты мне еще понадобишься. Так же, как Моон и его дочь, Только… Глаза Иана внезапно поплыли, ушли вбок. Почуяв, что он может нажать кнопку, я упал — и напрасно. Нажать кнопку Сайко не успел — его зрачки полезли вверх, под веки, он мягко осел. Уна высвободилась, подхватила тело. Моон вздохнул:
— Влад, давайте снимем с него ремни, для профилактики. Как минимум… — Моон присел над Сайко, приподнял пальцем веко. — Да, у нас как минимум десять минут.
Десять — пятнадцать. И все — таки лучше не тянуть, кто его знает.
Уна села на выступ, вытерла пот со лба.
— Ну, папа.
— Что — папа?
— Нет, ничего.
— Ну — ну. — Моон стал неторопливо освобождать Сайко от ремней и приборов.
Отодвинул в сторону излучатель. — Слушайте, Влад, вы мне не поможете?
Я перехватил ремень, стал притягивать загнутые назад руки Сайко к щиколоткам.
Уна покачала головой:
— Ну и дела! Так вот почему ты запретил распространяться о воздействии ксилла?
Моон улыбнулся:
— Именно поэтому.
Переносить Сайко в ракетолет помогал Моон. Руки пленника были привязаны к ногам, и его пришлось нести на носилках, в кабину же втаскивать волоком. Вовремя переноса Сайко молчал, только изредка морщился. Как ни странно, во время процедуры мне было уже не до него, я думал о неизбежном разговоре с Мооном. Я должен убедить его лететь на Орбитальную. Должен — во что бы то ни стало.
Когда я спустился, Моон стоял на скале около ракетолета. Уна сидела рядом, поджав колени и глядя на море. Сказала, не поднимая глаз:
— Извини, я еще не спросила, берешь ли ты меня.
Я сел рядом с ней, попробовал заглянуть в глаза, но она отвернулась.
— Уна… Я ведь никогда без тебя не улечу. Никогда.
— Улетишь, — она вдруг всхлипнула.
— Уна? Ты что? Уна!
— Ладно, буду верить, что это так…
Я увидел, что она плачет — молча, слизывая с губ слезы.
— Уна? Что случилось? Перестань! Уна!
— Н-но… Если…— Она говорила через силу, вздрагивая. — Если уж ты действительно хочешь… Чтобы я улетела… Поговори с отцом.
Я встал. Моон посмотрел на меня, сорвал травинку. Повертел ее, показал:
— Видите? Это травинка Имметы. Планеты, с которой у меня связано все. Все, вы понимаете? Работа над ксиллом. Любимая женщина. Ее дочь Уна. Лучшие годы жизни.