С последним мы и столкнулись в деле Джея. После небольшого ступора в процессе разглашения материалов перед нами оказалась вся необъятная гора полученных обвинением документов. Каждый, казалось, день очередная коробка с ненумерованной, едва читаемой документацией прибывала в контору, к явному смятению младшего клерка, который был вынужден тащить на шесть этажей вверх, где находился торжественно прозванный так Джорджем «Командный пункт». На самом деле это была каморка с крохотным столом, которая теперь была заставлена двухметровыми башнями абы как поставленных друг на друга коробок, где мне предстояло находиться все свободное от судебных заседаний время на протяжении трех месяцев между моим назначением и судом.
Задача была проще некуда: найти, добыть и начистить до блеска каждую крупицу информации, которая поможет нам убедить присяжных, что все эти обвинения – не более чем плод фантазии двух лгунишек. Методично изучая каждое задокументированное взаимодействие детей и государства за последние два десятилетия, я постепенно составил историю отдельных происшествий, которые в суде можно было представить как жизни двух девочек, наполненные обманом и противоречиями.
Каждый случай, когда одна из девочек рассказывала в школе какую-то небылицу, потчевала приемных родителей байками, отрицала, что взяла из банки печенье, или же делала нечто еще, что можно было представить в суде как доказательство ее лживости, я брал на карандаш. Когда выяснилось, что в семнадцать лет Мишу положили в больницу с острым психическим расстройством, каждый документированный эпизод галлюцинаций, дезориентации или сбивчивости в словах был мною помечен и приобщен к материалам защиты. В другой раз тринадцатилетняя Тамара вылезла из окна спальни в доме своей приемной семьи и провела целую ночь, распивая спиртное в компании взрослого мужчины. Протокол о пропавшем ребенке содержал дурацкое выдуманное имя, которое она инстинктивно сообщила обнаружившей ее полиции, прежде чем во всем созналась, и он также был взят на вооружение.
Ни одна оплошность, ни одно проявление человеческих слабостей, какими бы они мелкими или незначительными ни были, не ускользнули от моего внимания. А их было уйма. Не все из этого должно было быть представлено перед присяжными – судья должен сначала убедиться, что предоставленная «отрицательная характеристика» соответствует утвержденным законом критериям – однако со многим они ознакомились.
Была в записях и самая что ни на есть бомба. Каждая девочка в прошлом уже выдвигала обвинения в сексуальном насилии со стороны других мужчин, несостоятельность которых была доказана. Так, Миша рассказала своему учителю начальных классов о выдуманном соседе, который, по словам девочки, трогал ее в интимных местах. Тамара тоже неоднократно обвиняла в насилии своих приемных родителей. В тринадцать она сообщила школьной медсестре, что занималась сексом с девятнадцатилетним, после чего отрицала это, а затем снова рассказывала об этом подружкам. Как-то раз она притворилась беременной, а потом сказала, что у нее случился выкидыш.