Если верить тому, что пишут, то вся проблема в судьях – политизированных активистах, чьи политические идеалы напрямую отражаются на выносимых ими приговорах. Как следствие, последним не хватает единообразия, и доверие общественности тает.
Причем было бы глупо отрицать влияние личного фактора на судебные решения, тем более на вынесение приговора. Хотя присяга и обязывает судей поступать правильно по отношению ко всем людям в соответствии с законом и его применениями, без страха или пристрастия, без благосклонности или злого умысла, они по-прежнему подвержены все тем же человеческим слабостям и когнитивным искажениям, что и все мы. Не бывает двух одинаковых судей, и двое осужденных за одинаковые преступления могут получить совершенно разные приговоры в зависимости от того, кто их будет судить. От того, кто будет вашим судьей, зачастую напрямую зависит, что вы получите.
Если судебное разбирательство состоялось, то приговор вынесет все тот же судья, однако если обвиняемый признал вину, то нормальной практикой является приглашение на слушания по вынесению приговора случайного судьи. Завсегдатаи судов успевают хорошенько ознакомиться с индивидуальными особенностями местных судей, и сидящие напротив адвоката матерые уголовники могут либо разразиться слезами, либо начать выплясывать на столе от радости (мне доводилось видеть и то, и другое), когда тот сообщает, какой именно судья будет выносить им приговор.
С учетом того, что известно об образовании, социальном происхождении и профессиональном опыте судей, сложно поверить во внушаемую таблоидами теорию заговора, согласно которой судьи в политическом спектре придерживаются крайней левой позиции, однако бесспорным фактом является то, что одни из них действительно мягче других. Порой можно наблюдать весьма неприятную возню, когда барристеры, чьи дела стоят в очереди на рассмотрение, прознают, что менее строгий судья в другом зале суда закончил раньше срока, и череда молящих париков начинает втихомолку умасливать судебного секретаря, чтобы заполучить себе заветное место на спасительной вертушке из Сайгона[23].
Стараться не раздражать судью – еще одно ключевое условие, чтобы можно было рассчитывать на более мягкий приговор. Причем касается это в такой же степени и вашего адвоката. Если судье нравится барристер или солиситор, то он будет гораздо более расположен к тому, чтобы дать шанс преступнику, с которым еще не все потеряно. Когда я только начинал адвокатскую практику, то обнаружил, что жалость – довольно сильная карта, которая может быть разыграна ненароком в мою пользу. Я не сомневаюсь, что как минимум в нескольких моих делах судья, смерив взглядом никудышного сосунка-защитника, из жалости ко мне выносил куда более милосердный приговор, чем мой подзащитный заслуживал. С другой стороны, мне доводилось наблюдать, как судья с трудом сдерживает свое презрение к барристеру защиты. Когда защита начинала приводить необоснованные доводы для смягчения приговора, доходило до того, что по лицу судьи практически можно было прочитать, как тот мысленно добавляет месяцы к приговору с каждой минутой выступления барристера.