Но Кайл стоит на своем. Он лично отвечает:
– Я так не могу.
Не просто не хочет – не может. Это выше его сил.
– Вздор, молодой человек. Ваш инспектор в данном отчете утверждает… к слову, а мы можем вызвать его инспектора в суд?
В офисе службы пробации сообщили, что инспектор Кайла может явиться в течение часа. Разбирательство приостанавливается, и мы разбираемся с другим делом. Час спустя инспектор службы пробации уже стоит за свидетельской трибуной, присоединившись к магистратам в их тщетных уговорах Кайла согласиться на общественную работу. Но все безрезультатно.
Магистраты просто так не отступают. Они прибегают к другим аргументам.
– А твоя мама сегодня присутствует в суде?
Конечно же нет. Родители Кайлов этого мира никогда не приходят в суд.
– Но она ведь сможет явиться, если мы прервем рассмотрение дела еще на час?
Два часа спустя заявляется мама Кайла в пижамных штанах. Магистраты быстро переманивают ее на свою сторону, и она присоединяется к их призывам в адрес своего непокорного сына.
– Ты ведь хороший мальчик в душе. Не будь, как твой отец и твои братья. Ну давай же, Кайл, – уже хором призывали они.
– Мы верим в тебя. Мы верим. Мы. Верим.
К шести часам вечера – по прошествии где-то четырех часов с начала суда – решимость Кайла дает слабину. «Может быть» быстро превращается в уверенное «да», и, ко всеобщему изумлению, этот строптивый молодой человек прямо на глазах превращается в испуганного, заплаканного, побитого ребенка, которого магистраты разглядели в нем с самого начала.
– Я правда хочу, чтобы мне помогли, – всхлипывает он. – Я не хочу провести всю свою жизнь по тюрьмам. Ты права, мама. Вы правы, ваше величество (это был самый уморительный вариант неправильного почтительного обращения к магистратам, который я только слышал). Я все сделаю. Я буду работать.
Магистраты обмениваются улыбками. Они улыбаются Кайлу. Кайл улыбается своей маме, которая улыбается инспектору службы пробации, который, в свою очередь, улыбается солиситору. Было бы мне кому, и я тоже бы улыбнулся. Вот для чего нужен мировой суд. Чтобы, закатав рукава, разрешать проблемы и менять жизни людей к лучшему.
– Теперь нам нужно по форме «удалиться», чтобы принять официальное решение, – подмигивает по-отечески Кайлу председатель, – и мы вскоре вернемся.
По прошествии стольких лет я до сих пор ума не приложу, что же случилось в той совещательной комнате. Равно как и все присутствовавшие в тот день в зале суда, а в первую очередь – недоумевающий юридический консультант, дважды попросивший председателя повторить свои слова. Магистраты вернулись с каменными лицами и приговорили Кайла к девяти неделям тюремного заключения.