Легко понять, как может зарождаться чувство отчужденности и досады. Что и случилось с Рио. К тому времени как мы с Аланом проехали через тюремные ворота в его «винтажном» Vauxhall Vectra, Рио находился под стражей вот уже пять месяцев и должен был пробыть там еще месяц или около того до начала слушаний по его делу. Основания для отказа в освобождении под залог у суда были, на мой еще едва опытный взгляд, достаточно обоснованными. Прошлое Рио вызывало немало беспокойств. Бытовое насилие было его коньком. Он не только был осужден за насилие над своими предыдущими партнерами, но еще каждый раз нарушал установленные судебные запреты на приближение. Кроме того, по трем другим уголовным делам он трижды нарушал условия освобождения под поручительство, не являясь в назначенную дату в суд. Учитывая подобную биографию, а также двузначный срок, который грозил Рио, суду не составило труда найти достаточные основания для предположения, что в случае освобождения под залог Рио либо окажет влияние на свидетелей – а именно найдет Лори и надавит на нее, – либо же снова не явится на слушания в суд.
Отсутствие подсудимого на его собственном судебном процессе облегчает работу адвоката защиты.
Что же касается последних обвинений, то они были чистой ложью, о чем я узнал из письменных инструкций Рио, лежащих в дипломате Алана. Он никогда не принуждал Лори к сексу. Он ни за что не стал бы этого делать. Ему попросту не было в этом нужды: все желаемое он без проблем получал от многочисленных местных любовниц (при встрече с Рио отсутствие у него зубов и его внушительные, не дающие уместиться на одном сиденье объемы бросили тень сомнения на эту часть его заявлений, однако, полагаю, сердцу не прикажешь). На самом деле именно одна из этих любовниц, а именно ее присутствие в кровати Рио в момент, когда Лори вернулась домой пораньше, и привели к потоку лживых обвинений со стороны коварной потерпевшей, прекрасно понимающей, что постыдное прошлое Рио значительно усилит правдоподобность ее обвинений.
Пока нас проводили через многочисленные пункты охраны – проверку паспортов, считывание отпечатков пальцев, осмотр верхней одежды и телесный досмотр, – минуя несколько огромных, обитых сталью дверей, ведущих в комнату для свиданий, я готовился, что Рио будет до тошноты и в мельчайших деталях, как и на бумаге, все отрицать. В конце концов, думал я, именно так бы на его месте поступил я, встречаясь с новым барристером.
Оказалось, однако, что вовсе не об этом Рио был настроен вести беседу. Вместо этого он хотел использовать выделенные три четверти часа, чтобы поговорить о своей жизни на воле, временами срываясь на крик и выразительно стуча рукой по прикрученному к полу столу. А также о том, как несправедливо было его изолировать за то, чего он «на этот раз» не совершал. Он хотел рассказать Алану о своей новой девушке по имени Джейд, которая, не считая трех месяцев отношений с Рио втайне от Лори, указала ему истинный путь. Из-за ее строгого запрета на наличие наркотиков в одном доме с тремя ее детьми, Рио завязал с колумбийским порошком и стал значительно меньше выпивать, а также с удивлением для себя обнаружил, что привычная для него внезапная тяга к насилию при малейшей провокации стала угасать. Кроме того, за все время с ней он ничего себе не присвоил (не украл). Самым же главным было то, что она поддержала его, когда он столкнулся с лживыми обвинениями, так как знала, что, как бы ни грешил в прошлом, он бы не стал делать того, о чем заявляла Лори. Она верила в него.