За своими мыслями я и не заметила, как он подсел ко мне ближе и накинул на плечи один на двоих плащ. Я вздрогнула от столь сильной близости – ведь теперь мы сидели почти в обнимку у костра, и сердце мое колотилось от волнения, а быть может, от тепла, которое исходило от самого Кроули.
К мужчине хотелось прижаться.
«Ну и прижмись – прозвучало в сознании голосом Роксаны. – Я тебя не учила играть в недотрогу. Хочешь – делай. Особенно если никто не запрещает».
«Это только ради выживания», - будто оправдываясь, ответила ей я и не без удовольствия прижалась к Кроули теснее.
Мужчина ничего не сказал, лишь обхватил руками, будто окутывая уютным и очень теплым коконом.
И я прикрыла глаза, откинув голову на его плечи…
Кроули
Признаться, я боялся, что она сбежит, пока я буду спать. Стоит только мне сомкнуть глаза, как Беллатриса встанет, отвяжет лошадь и тихо уедет, чтобы испариться в неизвестном направлении.
Поэтому я предпочел ее обнять, спать, сомкнув вокруг объятия, чтобы точно убедиться – девушка не исчезнет.
Во мне будто боролось две сущности – одна призывала не верить ни единому ее слову, а вторая, наоборот, не находила ни одного повода не верить. Уж слишком убедительными казались речи Беллатрисы.
И даже сейчас, когда она уснула в моих руках, будто котенок, я метался в сомнениях.
Ощущение чего-то неправильного бередило разум, не давало спокойно прикрыть глаза и уснуть рядом с ней.
Я перематывал в памяти разговоры с этой девушкой, вспоминал мелочи и детали – что-то стыковалось с ее новой «легендой», а что-то нет.
Например, появление настоящей аббатисы.
Я все еще не мог найти объяснения, отчего дама предпочла написать записку поддельной Эрнесте и при этом не объявилась сама.
Про свой разговор со служанкой Беллатрисе рассказывать я не стал специально: мне было интересно ее поведение без озвучивания этих сведений – вдруг бы опять где-то прокололась.
Но нет же.
Складывалось ощущение, что никакой настоящей аббатисы не существует, померла давно, а эта записка – чья-то игра.
Смущали и упоминания о некой мадам Роксане.
Могла ли та женщина выжить?
Интуиция подсказывала, что вполне.
Если ее ученица Беллатриса успешно водила меня за нос почти неделю, то сама преподавательница точно не дала бы так просто себя убить. Навыки выживания у таких, как мадам Роксана, всегда были доведены до совершенства.
И тут же острая догадка кольнула разум…
Если допустить, что впереди нас и вправду едет лже-Беллатриса де Сент с компаньонкой, то почему бы последней не быть настоящей?
Я мысленно прокрутил всю ситуацию в голове, и картина сложилась уж слишком красиво.