Я по-прежнему не ощущал времени — может, прошло всего несколько секунд. Но лучи перестали вдруг метаться. Ровный золотистый свет разгорался все сильнее. Это зажгли два больших семисвечника.
Единственный раз в жизни моей матери пришлось смирить свою нелюбовь к свечам и боязнь пожара.
И тут, выпустив ее из рук, я встал.
Ее нельзя было узнать. Она, как кошка, вскочила с пола — я было подумал, что сейчас она кинется на меня. Но вместо этого она ухватилась за спинку стула и приподняла его, словно собираясь швырнуть.
Но нет — она со стуком поставила его на пол, вцепившись в него с такой силой, что узкие пальцы побелели. Потом она уронила голову на спинку стула и на свои руки. В большой комнате, освещенной четырнадцатью свечами, воцарилась мертвая тишина.
Я понимал, что все остальные должны быть здесь, но, очевидно, они были потрясены настолько, что лишились дара речи. Первой пришла в себя моя мать.
— Мартин, у тебя на виске кровь.
Я машинально вынул из кармана платок и приложил к виску. Но я не сводил глаз с той, другой.
Голова ее была по-прежнему опущена на стул, волосы торчали во все стороны, словно заряженные электричеством. Я подумал о голове Медузы. И тут, рывком выпрямившись, она взглянула на меня.
Такой откровенной ненависти, какая сверкала в ее расширенных глазах, я еще никогда не видел.
— Кровь! — воскликнула она. — Кровь на виске!.. — И она расхохоталась. И хохот этот был ужасен. — Ты должен был разбиться насмерть, Мартин…
Я надеялась, что я тебя убью. О Мартин, если бы ты знал, как я тебя ненавижу… — Голос ее сорвался на хрип.
— У тебя нет причин меня ненавидеть, — сказал я. Мои слова прозвучали на редкость бесцветно и банально.
— Ты хотел погубить Пребена… Ты… ты… жалкий… жалкий учителишка!
По-видимому, более крепкого ругательства она подыскать не сумела.
— Нет, — сказал я. — Губить Пребена я не хотел никогда. Я хотел найти того, кто погубил Свена и Эрика. А это сделала ты. Ты убила Свена и Эрика.
— Свена и Эрика! — она буквально выплюнула их имена. — Да какое значение имели Свен и Эрик? Два обывателя-толстосума с их распроклятыми деньгами. Я убивала бы их снова и снова… Они стояли на дороге у Пребена…
— Неправда, — возразил я.
— …У них были деньги, которые могли спасти Пребена, но они не желали с ними расстаться. Деньги… Деньги… У них они были, а Пребен должен был жить под вечным гнетом, вечно бояться… Пребен, который в тысячу раз лучше Свена и Эрика, лучше вас всех вместе взятых, лучше…
Она размахивала руками. С губ брызгала пена.
— Вы все ничтожества, плоские, как ползающие по земле черви… Без полета, без фантазии, а Пребен…