Это был не вопрос, а констатация факта.
— В тот день, когда его уби… Не помню. Возможно, да, наверно, это было в тот день…
— Вы с ним ссорились.
Еще одна констатация.
Откуда, черт возьми, он мог это знать? Ах да, конечно, фрекен Хансен, сидевшая в приемной перед кабинетами Свена и Эрика.
— Вы ссорились, фру Холм-Свенсен. Можете вы мне рассказать, из-за чего вы ссорились?
«Стало быть, этого ты не знаешь, — подумал я. — Я почти рад, что ты чего-то не знаешь».
Вид у Карен был страшно испуганный.
— Мы ссорились… из-за сущего пустяка. Это личное дело.
— Из-за такого пустяка, что вы о нем забыли. Не странно ли — утром в среду забыть, что накануне вы были в конторе своего деверя и ссорились с ним? В особенности если учесть, что он был убит.
— Я понимаю, — сказала она. — Вам должно казаться странным.
Этого-то я и боялась — боялась, что вы так на это посмотрите. Поэтому я вам солгала. Конечно, я помнила, что была у него накануне…
Вид у нее был глубоко несчастный.
— Понимаете, инспектор Халл, мне казалось так глупо, так неуместно вспоминать о том, что я поссорилась с ним в последний день его жизни. Я солгала вам, но это правда, мы ссорились из-за пустяка. Просто я повела себя глупо.
Карл Юрген выждал.
— Фру Холм-Свенсен, ваш деверь считал, что вам грозит какая-то опасность.
Мгновение она смотрела на него, словно что-то обдумывая.
— Да… Раз уж вы знаете, я могу вам сказать — из-за этого мы и ссорились. Мне казалось, что это так нелепо, — я сама могу себя защитить.
— А он не сказал, от чего, по его мнению, вас надо защитить?
— Нет. Он говорил загадками. Я рассердилась… Теперь мне так горько об этом думать…
— Вы не заметили, никто не следил за вами в последние недели?
— Следил?… Конечно нет. Вы меня просто пугаете.
Стало быть, Уж свое ремесло знает.
— Не пугаю, — сказал Карл Юрген, — а просто спрашиваю: не заметили ли вы чего-нибудь подобного?
Он растер в пепельнице сигарету. Потом переменил тему.
— Я не люблю, когда мне лгут, — сказал он. — В особенности если я расследую убийство. А в этом деле по меньшей мере трое из вас солгали мне в весьма важных вопросах.
— Трое, то есть почти все. По меньшей мере трое, — сказал он.
— Эрик, — произнес Карл Юрген.
Я начал нервничать. Стало быть, это его тактика — выкликать всех по очереди, одного за другим.
— В показаниях, которые ты дал полиции, записано, что ты весь вечер провел дома. Да, не помню, сообщил ли я вам: убийство совершено между десятью пятнадцатью и десятью сорока пятью. Тебя в это время не было дома, Эрик. В десять часов ты вывел машину из гаража и уехал.