И вот я сидела там… И то, что случилось… очевидно, случилось, пока я сидела там и ничего не заметила. Чувствовала только, что боюсь… Очень боюсь…
— А такси?
— То, которое взяла я, сразу уехало назад в город. А другое, то, что прислал доцент Бакке, появилось в одиннадцать с минутами.
— Вы говорили с водителем?
— Нет, у него в машине работало радио, и я чувствовала запах трубки, которую он курил, но я с ним не говорила, я боялась, что он сердится, ведь Свен не пришел. Я слышала, как он уехал в сторону города четверть часа спустя.
— Водитель вас не видел?
— Нет.
— Где вы сидели, фрекен Линд?
— С западной стороны клуба, на скамейке, где обычно сидят кэдди, у самого входа в магазинчик в подвальном этаже.
— Оттуда, где вы сидели, вы могли видеть трассу между семнадцатой и восемнадцатой лунками?
— Нет… я… нет, оттуда трассы не видно…
— Как долго вы там сидели?
— Почти до половины двенадцатого, а потом я дошла пешком до церкви Pea и там села на трамвай.
— И это правда? — спросил Карл Юрген.
Дурак, подумал я, ты что, не видишь, что это чистая правда, что она все это пережила?
— Правда, — ответила Лиза.
Карл Юрген закурил новую сигарету. Кажется, он хотел что-то сказать, но передумал.
— На сегодня достаточно, — объявил он.
Обстановка после его ухода не разрядилась.
Минут десять мы сидели и слушали, как Пребен разглагольствует о маленькой серебряной китайской шкатулке, которая стояла перед ним на столе. То есть, собственно говоря, никто его разглагольствований не слушал — просто всех успокаивал благозвучный, хорошо поставленный голос, рассуждавший на нейтральную тему. Наконец Пребен встал, намереваясь уйти. …
Прежде чем проститься, он постоял посреди комнаты. Как известно, я его не люблю, но я должен был признать, что мой брат Кристиан прав: Пребен на редкость красивый мужчина. К тому же он был прекрасно одет — элегантно, с крупицей небрежности. «Сколько же ему лет? — думал я, глядя на него. — Определить трудно. Но он должен быть старше нас всех — наверно, ему сорок с хвостиком». Пребен стоял, иронически улыбаясь и глядя попеременно то на Карен, то на Лизу.
И тут я вдруг подумал: а ведь он дурной человек. В тот момент, когда все мы терзаемся горем и страхом, он нашел уместным целовать Лизу, а теперь стоит и наслаждается реакцией Карен. Точь-в-точь петух, который заставил кур передраться.
Но тут Пребен простился и ушел. Эрик вышел его проводить.
Вскоре ушел и я.
Я отправился прямо домой на Хавсфьордсгате и вывел машину из гаража. Была половина десятого. Я поехал в Богстад к гольф-клубу.
Я не был там с того утра, когда нашел Свена.