— Надеюсь, у тебя не будет нужды в запасном выходе.
— Будем надеяться, — согласился я.
Пробило половину одиннадцатого.
— Пожалуй, я тоже пойду спать, — сказала Лиза. — Спокойной ночи, Мартин. Мы славно провели сегодняшний день.
Она протянула мне руку. Я сжал ее в своих ладонях. Рука была узкой и прохладной.
— Спокойной ночи, Лиза, и спасибо тебе. Очень славно, что ты здесь.
Она улыбнулась, потом склонила голову набок и подставила мне левую щеку. Я нагнулся и поцеловал ее куда-то около виска. Нос мой ткнулся в ее волосы, я уловил сухой, легкий запах духов. И она ушла.
Я постоял, глядя на дверь, за которой она скрылась.
А потом спохватился и начал гасить лампы.
Теперь, много времени спустя, набрасывая эти строки, я вспоминаю серые, печальные осенние месяцы после смерти Свена и Эрика, и мне кажется, что я жил тогда словно в бреду. И еще я думаю о том, как странно, что мы, ближайшие друзья покойных и, уж во всяком случае, люди, замешанные в обеих трагедиях, так мало говорили о них.
Во всех детективных романах, которые мне довелось прочитать, герою всегда известна уйма разных обстоятельств, которые он обсуждает с героиней.
Но я не знал уймы обстоятельств, я вообще ничего не знал. И к тому же я не был героем.
Мало того, я начал сомневаться в том, а кто же, собственно, героиня. Сколько я себя помню, ею всегда была Карен. Но ее образ становился для меня все более тусклым и расплывчатым. А в фокусе все отчетливей возникала Лиза. Лиза, всегда опиравшаяся спиной о дверцу машины, чтобы смотреть прямо на меня, когда я сидел за рулем. Лиза с задумчивой морщинкой над переносицей. Светловолосая Лиза, задававшая прямые вопросы, Лиза, чей смех напоминал звон серебряного колокольчика. Лиза, у которой не было денег, чтобы купить пианино, но которая слышала музыку, читая ноты. Лиза, которая по-прежнему жила в маленькой, скромной квартире.
А моя Карен — так я всегда мечтал ее назвать — все больше уходила в свою раковину.
— Ты не должна сидеть взаперти, Карен, — говорил я ей. — Пойдем в кино или поедем покатаемся. А хочешь, спокойно пообедаем вдвоем в «Бломе» или в «Гриллен».
— Мне так плохо, Мартин.
— Знаю, Карен, но я хочу помочь тебе. Пойдем куда-нибудь.
— Я скучаю по… — она осеклась. Она тоже не хотела говорить об этом.
Никогда еще кучка людей, живших под гнетом разыгравшейся трагедии, не говорила о случившемся так мало.
— Пойдем со мной, Карен, — настаивал я. — Вот твое пальто. Попудри нос, он у тебя блестит.
Но толку от этих вылазок было мало. Карен неподвижно сидела в машине, отвечая мне, лишь когда я к ней обращался. Она сидела и смотрела прямо перед собой — совсем не так, как Лиза. И все же между ними было какое-то внешнее сходство, я подметил его при первой же встрече с Лизой.