Все письмо Геннадия выдержано в унылых тонах. Училища, которых до татарского ига даже в таком небольшом городке, как Курск, было несколько, исчезли совсем. Князья сами частенько были «не горазды грамоте». Дело обучения перешло, по выражению Геннадия, к «мужикам невежам» или «мастерам», как гордо они титуловали сами себя. Это были частные учителя, которые за горшок каши и гривну денег обучали ребят грамоте, а взрослых, желавших идти в попы и дьяконы, натаскивали на службы прямо с голоса, минуя хитрую науку грамоты. Да и таких мастеров было мало. «Земля, господине, такова, не можем добыти кто-бы горазд грамоте».
Архиепископ Геннадий был прав, что по сравнению с Киевской Русью образованность пала. Татарское иго нанесло русской культуре большой ущерб и в этом. Но после его свержения просвещение постепенно распространяется снова. Правда, оно почти целиком было в руках духовенства. Светская наука не пользовалась еще особым вниманием. Тем не менее образованность проникла и в среду купечества. В торговом кругу, к которому принадлежал Афанасий Никитин, сыновей учили грамоте и счету, особенно если предполагалось, что им придется заниматься отъезжим торгом.
По старому обычаю, ребят начинали учить лет с восьми-девяти. Задолго до самого учения в купеческих домах собирались семейные советы: когда мальчонка отдавать в ученье да где бы найти «доброго мастера для научения дитяти». Наконец учителя находили и сговаривались с ним о плате и о начале учения.
Годам к тринадцати — четырнадцати купеческий сын кончал «книжное научение». Отец начинал приучать его понемногу к делу. Сначала его заставляли помогать в местной посадской лавке, а позднее отец или дядя брали молодца и в отъезжие торги. Счетной науке молодой купец учился почти исключительно на практике. Лишь изредка математические данные в причудливой форме излагались среди прочих научных сведений в «Азбуковниках», «Шестидневах», «Толковых палеях», «Изборниках» и тому подобных книгах хрестоматийного характера.
Учение по часослову и псалтыри не содействовало, разумеется, расширению кругозора русских людей XV века.
Но мысль человеческую невозможно было запереть, ограничить какими-либо рамками «святоотческих преданий», она «из клепцы (ловушки) излететь хощет».
Время Ивана III и его преемников отличалось усиленной умственной деятельностью русского общества. В складывающемся едином Русском государстве второй половины XV и начала XVI века появляются и разрабатываются новые общественно-политические теории. И как раз в той среде, из которой вышел Никитин, эти теории получают живейший отклик.