Источники осознанной жизни. Преврати проблемы в ресурсы (Лукас) - страница 4

-единственной ценности, которая существует сама в себе и сама по себе. Она – мерило самой себя и обладает собственной онтологической значимостью. Нельзя сказать, что вдох представляет собой бо́льшую ценность, чем выдох, однако сохранение жизни, безусловно, бо́льшая ценность по сравнению с уничтожением жизни – интуитивное понимание этого природа вложила во все живые существа в форме неискоренимого инстинкта самосохранения. Аналогично: истина выше заблуждения, любовь выше ненависти.

В подобных противопоставлениях один из членов всегда привилегирован, этически приемлем, отмечен Логосом. Это ценность, существующая сама по себе. Это норма, к которой стремится все бытие. А что же тогда другой «полюс»? Просто ноль. Сам по себе он ничто. Он лишь отклонение от нормы, та полоса колебаний, в которой ценность может «заблудиться», промахнуться, не попасть в саму себя. Пренебрежение жизнью – отклонение от вложенного в нас и требуемого от нас уважения к жизни. Заблуждение – неудавшаяся истина. Ненависть – несостоявшаяся любовь. Бессмыслица – отсутствие смысла. «Противоположный полюс» такого рода – вовсе не полюс, на поверку он оказывается лишь голым отрицанием. Это гнилая часть ореха, а не его равноценная половинка. Если не существует ценности, то не существует и отклонения от нее (без солнца нет тени), однако ценность спокойно продолжает существовать и при отсутствии отклонения (солнцу все равно, есть тень или нет).

Барух Спиноза наглядно проиллюстрировал ситуацию примером взаимной незаменяемости понятий. Заблуждение есть отклонение от истины, но истина не есть отклонение от заблуждения. Знание заблуждения ничего не говорит об истине. Знание истины, напротив, говорит о заблуждении все. Банальный пример: если мы знаем, что данный стол не стоит 100 евро, то мы еще ничего не знаем о настоящей цене этого стола. Если же мы знаем, что стол стоит 130 евро, то мы одновременно знаем и множество всех неправильных цен. Знание о настоящей цене, несомненно, обладает гораздо большей полнотой. В таком случае разве допустимо рассматривать «правильно» и «неправильно» как полярные понятия? Правильное мера неправильного, но не наоборот.

Все сказанное можно отнести и к жизненным кризисам. Они несут в себе и опасность, и шанс – это очевидно. Но нельзя считать, что опасность и шанс равноправно «сосуществуют» друг подле друга. Шанс имеет более высокий ранг. Это сущностное ядро любого кризиса. Это скрытая в нем ценность. Тот, кто распознает шанс, ясно представляет себе и опасность, которой он может избежать, воспользовавшись этим шансом. Тот, кто распознает опасность, далеко не всегда и не сразу понимает, что у него есть и шанс ее избежать. Если человек в результате кризиса терпит душевный крах, то это значит, что он отклонился от смысла кризиса, не понял заключенного в нем потенциала или, говоря словами Биджана Амини, не смог решить загадку о скрытом смысле. Фильм, показанный на конференции, убедительно это подтверждает. Индус, обращаясь к учителю, в отчаянии кричит: «Я сдохну, как животное… Я убил ребенка. Убил ребенка, понимаешь?» Он совершенно отчетливо представляет себе опасность, которой угрожает ему кризис, – гибель всего человеческого («как животное!») в чувстве вины. Но это не помогает ему увидеть шанс. Лишь когда Ганди указывает, в чем шанс, этому индусу открывается и то, и другое – и гибель, и возрождение. Мгновенно приходит прозрение: во всем его кризисе высвечивается одна центральная точка, один-единственный «полюс», одна ценность – восстановление человеческого в себе. Все остальное – ноль, ничто.