— Ттт, — вскхлипывая, рукой указывала назад и никак не могла выговорить слова, — там, там, что там, да, там нехорошо.
Обняв себя за талию двумя руками, не обращала внимания на текущие слезы, находясь в истерике. Черные разводы окрасили ее некогда розовые щеки, сделав похожей на очкового медведя, у того такие же черные пятна вокруг глаз.
Мужчина застыл столбом, не зная, как реагировать на женский плач и разворачивающуюся возле него драму. Он лишь надеялся, что служители правопорядка появятся как можно быстрее, и он с чистой совестью вернется в поместье, сдаст с рук на руки ходячую катастрофу в виде пары альфы и забудет все как страшный сон.
Наира застыла на месте как вкопанная. Ей бы подбежать к ней и успокоить, но она только оторопело смотрела на лихорадочные подергивания Марьям, ту колотило от ужаса и шока. И только девушка собралась подойти к ней и что-то предпринять, как справа раздался вой сирены. Полицейская машина остановилась аккурат сзади их машины, оттуда вышли двое мужчин в форме. Ей они показались смутно знакомыми, будто она видела их раньше, но где и при каких обстоятельствах никак не могла вспомнить.
— Патруль вызывали? — залихватски спросил младший. Старший двинул тому под дых локтем, отчего тот закашлялся и замолчал.
— Где место преступления? — вычленив из их трио как самого адекватного и дееспособного Вацлава, обратился к нему, судя по нашивкам, капитан.
— Внутри здания, — указал головой на кондитерскую.
— Заходили туда? — с подозрением уставился на бандитскую рожу Вацлава, у служителей закона вызывавшую почему-то подозрение не во всех смертных грехах, но во многих так уж точно.
— Никак нет, капитан, — с ленцой дерзко ухмыльнулся спокойный обычно демон.
И мужчины вошли внутрь.
— Лейтенант Давыдов, малышка, — подмигнул Марьям младший из двух полицеских, то ли флиртуя, то ли стараясь развеселить. Та от такой наглости даже сморкаться перестала, в шоке наблюдая, как удаляется его спина.
У Наиры подкосились ноги. Дверь снова хлопнула, но она успела рассмотреть и лужу крови, капающую с прилавка, и рыжее облако волос, свисающее вниз, и безжизненное тело Ларисы, туловищем лежащее на столешнице. Дыхание перехватило от нехватки воздуха, в глазах начало мутнеть, обзор сузился до одной маленькой точки, но она не видела ровным счетом ничего. Казалось, в ее глазах отражалась кровавая картина жестоко убитой напарницы.
— … сказал тебе, — донеслись до нее произнесенные жестким тоном слова, — … домой.
Щеки обожгли несколько хлестких пощечин. Девушка широко открыла рот и глубоко вдохнула прерывистыми хлипами, причем несколько раз. Ее легким не хватало воздуха, а глазам слез. Больше всего на свете ей хотелось расплакаться и уткнуться в крепкой плечо, но ее охватило опустошение и апатия, руки опустились в нежелании дышать, видеть и находиться здесь.