— Женщины Малыша прилечь заставили.
Грек лишь кивнул: информация ни о чем. Если нападение случится вновь, недолго ему и подняться.
– Демьян чем занимается?
Напрягшись, мне удалось вспомнить, как эти штуки называются.
– Он снял пайолы.
И уже приготовился пояснить, что именно, когда Грек кивнул снова. То ли ему было знакомо значение, то ли информация показалась ему несущественной. Вместо этого он спросил:
— Вода сильно поднялась?
– Примерно на том же уровне: чуть выше колена.
И снова кивок.
— Игорь, у меня к тебе убедительная просьба, – «Вот даже как? Вообще-то ты имеешь полное право и приказать». – Если начнется стрельба, оставайся все время внизу. Как бы ни пошло дело — оставайся. Ровно столько, сколько это будет возможно.
Настала очередь кивать мне: останусь. Хотя и нелегко будет, осознавая, что наверху гибнут товарищи. Но если человек даже не приказывает — просит… тем более, твой командир, значит, так лучше для всех.
Пропуская наверх Демьяна, пришлось вжаться в переборку, настолько узок ведущий сюда трап. Демьян — человек крайне жизнерадостный, но сейчас лицо у него было… нет, не грустным, скорее озадаченным. Мне и видеть-то его таким ни разу не приходилось.
— Ну и как у нас дела? – не отвлекаясь от наблюдения, спросил Грек.
— Хорошего мало. Пробоина, и в ней камень. Прямо из днища торчит. Хуже всего, что, когда случится отлив, положение не улучшится: мы на мели. И все же попытаться стоит?
— Думаешь, получится?
– Хотелось бы. По крайней мере, будет чем заняться до следующего прилива. Как говорится: беда не приходит одна, с детками.
Я переводил взгляд с одного на другого, совершенно не представляя, о чем именно идет речь. Но, судя, по последним словам, Демьяна, проблема у нас не только с пробоиной. И потому спросил.
— А что еще не так?
— Котел с радиатором нам изрядно покоцали: понаделали дырочек, — пояснил Демьян. Радиатор у газогенератора «Контуса» самый обычный, от грузового автомобиля. Чтобы задерживать конденсат, который неизбежно случается при сгорании дров. — И аккумулятор вдребезги, так что без света придется сидеть. Но с ними еще полбеды -- пластырь вряд ли получится завести.
– А он у нас есть?
Не так я и силен в морском деле, но в случае с ним, запомнилось по аналогии.Медицинским пластырем заклеивают раны на коже. Морской – простеганный в несколько слоев брезент заводят снаружи корпуса. Давление воды прижимает его к обшивке, и все – течь устранена.
– Имеется, – пожал плечами Демьян. – Я его первым делом смастерил, еще в самом начале. – И пустился в воспоминания. – Перед тем как Лену перейти, на Ангаре работал. На ней случалось всякое, – он взглянул на Грека: мол, не излишне ли я болтлив? После чего продолжил. – В ширину Ангара – ого-го! Но в нижнем течении зачастую мелководная.Представьте сами: осадка у нашего теплохода была почти метр, а гарантированная глубина на перекатах – сантиметров семьдесят, а то и меньше.