Так и шла работа к взаимному удовольствию полицейского и агента. До этого дня. В этот же раз Ажан спросил о собраниях посетителей тихих, небедных и респектабельных. И впервые Фальстаф попытался уйти от ответа.
– Ой, ну что вы, господин сержант, какие такие господа? Вы же нашу публику знаете – их только в Зеленом квартале и уважают. А уж чтобы ко мне действительно солидные люди зашли, да еще чтобы дворяне… Нет, иногда молодежь заходит. Для куражу, мол, какие мы храбрые – готовы и на дно заглянуть – никого не боимся. Но такие компании сразу видны, постоянные посетители лишь посмеиваются – красть у них нечего, а связываться с такими, точнее – их родителями, себе дороже. Будет действительно интересно – обчистят за милую душу, а так… Но чтобы, как вы говорите, собрания – нет у меня такого, Всевышним клянусь!
Честное лицо, прямой взгляд, уверенный тон. Ему бы в актеры. Хотя нет, тем платят мало, куда меньше, чем приносят посетители таверны «Перед плахой».
Можно, конечно, кулаком по столу грохнуть, можно и в глаз, но неправильно это. Тоньше надо, деликатнее, что ли… Хотя…
Жан вскочил, схватил Фальстафа за волосы, поднял его голову, заставив смотреть себе в глаза.
– Слушай внимательно, дорогой, – голосом тихим, почти ласковым, – говорю один раз. Как считаешь, я просто так вопрос задал? Нет? Правильно. Я вообще хоть раз тебя просто так спрашивал? Опять нет? Умница! А теперь подумай, что ту компанию ждет? С тобой или без тебя, но попадут они в наши мрачные казематы. И начнут говорить. И тебя, дружище, не забудут. И кем ты тогда станешь? Не знаешь? Соседом ты их станешь, по камере. Они люди непростые, могут и выкрутиться, но за тебя кто вступится? Я? С чего это? Это своих друзей я буду защищать, а раз ты мне врешь – какой ты мне друг? Я, как обещал, о наших делах никому и никогда, но чтобы помогать?! Когда ты мне в глаза лжешь?
Во время этого монолога лицо уважаемого трактирщика уверенно белело.
– Да, кстати, ты же их предупредить можешь! Как, предупредишь?
– Что вы, господин сержант, меня же сразу спросят – откуда я узнал! Я же не самоубийца! – почти прокричал агент.
– Это хорошо, что не самоубийца, – успокаиваясь, сказал Ажан, с видом довольным и уже миролюбивым. – Только спросит-то кто? Кому рассказывать нельзя, осторожный ты мой?
Поняв, что проговорился, Фальстаф еще покочевряжился для порядка, а потом рассказал все очень подробно. К сожалению, информации набралось немного.
Это началось примерно год назад. К трактирщику подошел невзрачный человек среднего роста, обычного сложения, в обычной дорожной одежде. Подошел поздним вечером. В неярком свете свечей определить не то что цвет глаз – цвет волос было нереально. И сказал, что таверна ему нравится, он будет здесь встречаться с друзьями. В отдельном зале, о существовании которого знали лишь несколько человек в городе. Авторитетных. Опасных.