– Стало быть, завтра все решится, – задумчиво, словно самому себе, сказал Пьер. – Я надеялся пожить подольше…
– Эй, эй, Пьер, ты что?! – Ажан умудрился воскликнуть шепотом. – Ты чего удумал, ты нам живой нужен! Даже мыслей не держи помирать!
– Да, конечно, не беспокойтесь, господин, я все сделаю, как вы сказали, свою клятву не нарушу, – спокойно ответил агент. Так спокойно и так уверенно, словно обещал завтра огород вскопать или дров нарубить.
Они расстались, как и встретились, – бесшумно, словно тени растворились в лесу. Ни одна ветка не хрустнула, ни одна птица не вспорхнула из-под ног.
Первая рота первого батальона вышла из Виньякура затемно, благо дождь кончился и на небе светила полная луна, которую не закрывала ни одна, даже самая маленькая тучка. Лишь два взвода мушкетеров несли свои тяжелые мушкеты, у остальных тесаки. Последние два месяца солдат усиленно тренировали работать именно тесаками. Такие занятия проводились и раньше, но не часто – все-таки главное оружие в сражении – мушкет и пика. Именно они приносят победу.
А тесак – это так, на всякий случай, если уж совсем близко с противником сойтись доведется. Только такого давно уж не случалось, лишь старики у костра иногда рассказывали, как сходились, бывало, с кастильцами грудью в грудь, но то когда было! Тогда и сплоченности такой в строю не знали, да и мушкеты только появились, а от аркебузы толку мало – ее пока зарядишь, пока выстрелишь, противник и рядом. Да, изменились времена. Молодежь за тесаки лишь в городе бралась – от лихих людей отбиться или самим, чего греха таить, припугнуть кого, особенно когда парни выпивали лишнего и закипала молодецкая кровь, да душа драки просила.
Но сейчас предстояло воевать в лесу, где пики бесполезны. Поэтому две недели солдат гоняли по лесу, следя, чтобы ни одно капральство не рассыпалось, не сбилось с направления. Им объяснили, что надо вырезать банду, которая последние годы бесчинствовала на амьенской дороге. Банд таких несколько, но сегодня станет на одну меньше. Поэтому шли, готовясь делать знакомое дело – убивать. И умирать, разумеется, – тоже дело для солдат привычное.
На рукавах белые повязки, на спинах пришиты куски белой ткани – в предстоящей свалке некогда будет рассматривать лица, там все решат мгновения.
Недолго шли по дороге, потом свернули на проселок, где их встретила пара солдат из роты разведки. Дальше – какими-то дорогами, тропинками, а то и вовсе звериными тропами. Разговаривать нельзя, кашлять, чихать нельзя, и не дай бог, у кого звякнет оружие! Об этом командиры предупредили особенно.