– И как же он этого мага опознал? Как я понял из вашего доклада, никакого зеленого плаща тот не носил.
– Полицейский видел, как маг создал иллюзию вашего замка.
– Вот как? А вас не заинтересовало, что за лагерем разбойников наблюдали еще и разведчики, а эту иллюзию увидел только он?
– Ну… наверное… то есть да, вы правы. Но в тот момент мы думали только о предстоящем бое, поэтому такой вопрос и не возник. А действительно, почему?
– И еще, – проигнорировав вопрос, продолжил граф, – как он вел себя в бою?
– А вот этого, ваше сиятельство, я совершенно точно не знаю. Он был с разведчиками, которые непосредственно в схватку не вступали – их делом было обеспечение операции, перекрытие отдельных путей отхода противника. Я за ними и не наблюдал вовсе. Да, еще они прикрывали нашего мага в той жуткой дуэли! Но мы, в смысле пехота, находились от нее далеко, чему, честно сказать, были рады – никто не хочет находиться около сцепившихся магов – слишком мало шансов уцелеть.
– Да, капитан, никто не хочет, – задумчиво, словно самому себе, сказал граф, – кроме одного полицейского. Когда он вернулся, на нем вся одежда не то что прогорела, обуглилась. А он цел и здоров… Бывают же чудеса… Значит, не видели его в бою? Что же, еще раз спасибо за отличную службу, поздравляю с наградой, а с какой – пока промолчу. Готовьтесь к сюрпризу – уверяю, приятному!
Когда капитан ушел, граф крепко задумался. Полицейский Ажан все больше занимал его мысли, отвлекая от действительно важных и серьезных вещей. Каким-то образом он оказывался втянут в важнейшие процессы, происходящие в графстве. Не все, но многие, слишком многие. Не на первых ролях, всегда в тени, но его имя всплывало постоянно.
Попытки навести справки о нем не привели ни к чему – известная информация подтверждалась, но новая не добавлялась никогда. Даже применение эликсира принцев ничего не дало! Николь свое дело, несомненно, сделала – трактирщик видел, как она буквально на себе уносила клиента, да и приставленные люди проследили – все прошло по плану. И каков результат? Куча никому не нужных, а, главное, совершенно непроверяемых подробностей и ничего более. Старший сын направлял своих людей в его деревню, да что толку? Изуродованное лицо, седина делают просто невозможным опознание. Попытка навести справки в Клиссоне даже не предпринималась: тайна академии – штука слишком суровая, чтобы с ней играться.
Можно было бы просто запереть его в подвале и поручить заботам тамошних костоломов, но такого не поняли бы слишком многие, и первой – собственная дочь! Кстати, она подтвердила сказку о командовании крепостью и унтер-офицерстве, полученном в двадцать лет.