Сын! Сыну нужен отец! Он не смеет оставить сына без отца, он не смеет сдаваться!
И из последних сил, уже ничего не чувствуя, ничего не соображая, но Жан плыл на этот бесконечно далекий огонек. Сколько осталось? Миля? Полмили? Ночь и море искажали перспективу, не давая оценить расстояние.
Вдруг рука коснулась дна. Жан встал, сделал шаг и упал, последним отблеском сознания заставив тело падать на спину, чтобы не захлебнуться. Он уже не видел, как к нему бежали товарищи, не чувствовал, как несли на берег. Перед мысленным взором возник знакомый тоннель света… Всё?
Ничего не делать. Стоять и умирать.
Генерал от инфантерии
граф Остерман-Толстой
Так бывает. Человек понимает, что жив, осознает себя, может даже рассуждать, но будто со стороны. Сознание не управляет телом, а словно с интересом наблюдает – чем все закончится. Ясно, что осталось недолго, ясно, что сделать ничего нельзя. Тогда что можно? Ждать, отмечать симптомы. Вот интересно, если бы рядом был врач? Не здешний, а земной? И если бы можно было ему описать, где что болит, а где, наоборот, наступило блаженное онемение. Помогло бы это врачу? Открылись бы ему какие медицинские глубины? Или посоветовал бы не заниматься ерундой, типа доктор сказал в морг, значит, в морг?
А за нашей тушкой ухаживают! В том смысле, что тело продолжает функционировать, по крайней мере в части базовых процессов. И вот их последствия кто-то устраняет. Интересно, кто? Если островитяне, что скорее всего, то спасибо им за это не грозит. А грозит длиннющая и очень искренняя тирада на великом и могучем. Не поймут, так хоть душа порадуется. Перед тем как ее вынимать начнут. Серьезно так, с чувством, с толком, с расстановочкой. За взорванный флагман со всеми, кто там был… да, за это будут платить всерьез. Наивные. Ни хрена им не светит.
А если свои… тогда спасибо, братцы, но тоже зря стараетесь. Слышно, как рядом кто-то что-то говорит. Непонятно, но очень торжественно. Все равно напрасно. Было это уже, знакомо до досады. Вот, немеют пальцы, ноги, руки сами начинают перебирать одеяло, еще немного…
Секундочку! Такое ощущение, что под бок положили что-то интересное. Вроде как рядом с замерзающим калорифер образовался. Только не тепло от него, но что-то очень-очень приятное, дающее даже не надежду – уверенность! Так что смерть откладывается, лучше поспим.
Снилась жена, дочки, Леон и почему-то Сусанна. На подмосковной даче жарили шашлыки, пели русские песни, как умудрялись подпевать Леон и Сусанна – такая мысль даже не возникала. Подпевали и всё, и были счастливы. А как иначе?