«Любовница Ветра» уверенно лавировала между судов, идя к месту, известному только ей и капитану. Справа, за крепостной стеной, виднелась еще одна бухта, где стояло всего несколько судов, но Эрнан, заметив мой взгляд, пояснил, что это место – только для представителей власти. Личная парковка, так сказать.
Остановившись в окружении десятков кораблей (я не представлял, как капитан будет выбираться отсюда), метрах в ста пятидесяти от берега, матросы спустили шлюпку, и велели всем пассажирам загружаться в нее. На вопросы о лошадях ответил старпом – придется подождать, пока корабль подойдет к берегу.
Оказалось, что среди всего этого хаоса присутствует вполне определенная система. Те корабли, что задерживаются дольше, чем на неделю – отправляются на самую восточную часть пирсов. Те, что пробудут на стоянке от четырех до семи дней – на среднюю, огражденную, как я увидел позже, буйками синего цвета. Ну а те, кто зашел в порт на срок до трех дней, создавали огромную живую очередь из кораблей, которые постоянно двигались вдоль буйков красного цвета. Мы были именно среди таких.
Матросы на веслах доставили нас с Сейвалом и Финвалом и еще пятерых пассажиров на берег, где стоял ужасный гвалт. Блочные механизмы под управлением рабочих загружали и разгружали корабли, грузчики таскали мешки, ящики и тюки с судов на берег, и наоборот. Портовые чиновники сновали среди всего этого хаоса, отмечая прибывших и регистрируя корабли. На пирсах торчали зазывалы – они приглашали моряков и пассажиров в таверны, игорные дома, бордели и еще невесть куда. Толчея была просто невообразимая – едва оказавшись на пирсе, мы оказались подхвачены людским потоком. Один из матросов едва успел сказать нам, чтобы мы подошли к двадцать седьмой стоянке через пару часов за лошадями, как нас тут же взял в оборот один из чиновников, а член экипажа «Любовницы» исчез в толпе.
За въезд в город пришлось платить – в очередной раз, но это ничего, я уже привык. Отдав в городскую казну, представителем которой был низенький мужичок с засаленными патлами (не самого честного вида, надо заметить), по десять серебряных монет, мы с телохранителями начали протискиваться сквозь толпу, в надежде найти хоть небольшой клочок свободного места. Походные мешки, которые мы прихватили с собой, изрядно нам мешали.
Наконец, мы выбрались из всей этой суматохи на прилегающую улицу. Трезво рассудив, что расположенные на первой линии перед пирсами таверны не самые спокойные и дешевые, решили пройтись чуть дальше – и не прогадали. Поймав за рукав одного из мальчишек, носящихся вокруг, я посулил ему серебряную монету, если он отведет нас в недорогой и чистый трактир не слишком далеко от порта. Шмыгнув носом и утерев его рукавом, тот потребовал показать деньги, и едва увидел их – потащил нас следом за собой.