В то памятное утро прибрежный город безмятежно спал, совершенно не беспокоясь о том, что уже довольно долго шла война. Особых причин беспокоиться не было, ведь со времени начала конфликта здесь ничего происходило. О том, что мирное время закончилось, напоминали только редкие военные патрули на улицах, да кричащие передовицы в газетах. Фронт был где-то там, далеко…
Едва часы на городской ратуше пробили пять раз, по местной традиции в старой приморской крепости выстрелила пушка, отмечая наступление утра. И почти в тот же момент в портовом районе раздались мощные взрывы.
Эскадра исполинских дирижаблей, выстроившись почти в идеальную линию, медленно приближалась к дремлющим городским кварталам со стороны моря. Бесшумно и неторопливо, словно невиданные небесные монстры воздушные корабли следовали к своим целям, и никто не мог остановить их. Порт попал под удар первым, но это было только начало. Прибрежную полосу плотно застроили ветхими деревянными домиками, принадлежавшими рыбакам, портовым рабочим и просто местным нищим, здесь же были грузовые склады и большой ремонтный док. От зажигательных и фугасных бомб строения вспыхнули в мгновение ока и над западной частью города, словно издеваясь над законами природы, засиял искусственный рассвет. Голодное пламя в считанные минуты поглотило все вокруг, а дирижабли тем временем проследовали к центральным кварталам.
Эмиль хорошо помнил начавшуюся панику. Люди бежали, не разбирая дороги, прижимая захлебывавшихся криком детей, со всех сторон раздавались беспорядочные ружейные выстрелы. Однако все тщетно — дирижабли шли на недосягаемой высоте. Удаленность Лотана от зоны боевых действий и низкая военная значимость на этот раз сыграли с ним злую шутку — поблизости не было ни одного аэродрома, с которого на перехват воздушному врагу могли подняться аэропланы.
Дирижабли, рассредоточившись над городом, методично и с потрясающей точностью тяжелыми бомбами разрушали жилые кварталы. Это оказалось несложно — безветренная ясная погода позволила действовать максимально эффективно, а когда густой дым от возникших повсюду пожаров сделал невозможным прицельное бомбометание, в этом уже не было необходимости. Старинные здания, городской парк, больница, ратуша, порт — все превратилось в горящие развалины. Только на чудом уцелевшей трикотажной фабрике истошно выл гудок, обычно созывавший работников к началу очередной смены. Тем временем воздушная эскадра, выполнив свой воинский долг, развернулась и так же неспешно удалилась за горизонт, навстречу восходящему солнцу. Им в след неслись проклятья людей, бессильных что-либо изменить.