Я пошла на кухню и поставила на плиту чайник. За окном уже почти рассвело. Слезы высохли, но на душе повис тяжелый камень. Я поняла, что не смогу никому ничего рассказать — у меня просто не хватит сил выслушивать соболезнования, особенно сейчас. Только маме… но и маме лучше сказать позже. Для остальных пусть все останется, как есть. Сегодня я отработаю последний день, а во вторник съеду с квартиры и отправлюсь домой — как и планировала. Эти дни буду избегать встреч с друзьями, а потом что-нибудь придумаю.
Еще я вдруг поняла, как устала от Москвы. Пусть мои планы рухнули, но, несмотря ни на что, я не хочу здесь оставаться. Правда, и в Твери мне делать нечего… Значит, надо найти третий вариант. Но и об этом я, как Скарлетт О'Хара, лучше подумаю завтра — сегодня нет ни времени, ни сил. Сейчас нужно как-то взять себя в руки и отработать последний день.
В пятницу мне пришлось собрать в кулак всю свою волю. Я оделась, накрасилась и вышла на улицу. Даже пакеты с едой не казались мне неподъемными. Я сразу поймала такси, назвала адрес, и мы поехали. К счастью, водитель попался неразговорчивый — всю дорогу он молча крутил руль, не произнеся ни слова. За окном падал снег. Мы немного постояли в пробке на МКАДе, но успели вовремя. Я расплатилась и пошла к входу в наше офисное здание. Почти сразу мне встретился знакомый сотрудник из отдела регуляторных отношений. Он тут же подхватил большую часть моих пакетов.
— Я слышал, увольняешься? — спросил Виктор, когда мы проходили через турникеты.
— Ага. Сегодня вечером накрываю стол. Приходи. Я еще разошлю приглашения по почте.
— Спасибо. А чего так? Новая работа?
— Новая жизнь, — безрадостно улыбнулась я.
Выйдя из лифта на пятом этаже, я заметила, что зона ресепшн украшена шариками. Разве у нас какой-то праздник? Лариса и новенькая Полина сидели на своих местах и заговорщически мне улыбались. Я подошла поближе и прочитала на шариках «На счастье», «С началом новой жизни» и «Поздравляем».
— Это все мне? — спросила я растерянно.
— Да, — кивнула Лариса, — тебе нравится?
— Очень, — я сглотнула. — Правда, я очень тронута. Не стоило… Я всего лишь увольняюсь. И Юля не возражала против шариков?
— Нисколько, — улыбнулась Лариса.
В тот момент мимо прошел Бульдог. Девочки тут же вспомнили о своих обязанностях — телефоны, которые мы дружно игнорировали в течение последних минут, звонили не переставая. Я сняла дубленку и понесла ее в раздевалку. Вернувшись к рабочему месту, я с большим удивлением обнаружила, что Бульдог сидит на диване, предназначенном для посетителей, и листает какой-то журнал.