Вскоре после выписки случается новый приступ. Эжени начинает пить — у нее тут же расстраивается сон, она слышит упреки и угрозы, исходящие от «теней», видит пламя, пожары, ее преследуют ружейные выстрелы. Понимая днем, с чем связано это состояние, она пытается изо всех сил бороться со своей болезнью, проводит целые дни в церкви, надеется обрести там душевные силы, ревностно молится, но эта борьба, что бы она ни делала, безрезультатна: выходя из церкви, она идет прямиком в винную лавку. Галлюцинации под влиянием продолжающегося пьянства усиливаются — наконец в одну из ночей, не в силах терпеть более подобное существование, стыдясь собственной тени, устрашенная голосами, которые всюду ее преследуют, она покидает свое жилище, идет в церковь Трините, становится там на колени — здесь ее в два часа ночи задерживают.
При возвращении в больницу Св. Анны 11 ноября 1878 г. она являет собой характерную картину белой горячки: с обычным эскортом из устрашающих галлюцинаций. Она ясно осознает свое положение, плачет, пытается оправдаться, просит ни о чем ее не расспрашивать, так как она себя самое стыдится. Это не ее вина, говорит она однако: болезнь делает ее несчастной. На улице ее будто бы все оскорбляют, толкают на самоубийство. Вечером того же дня к ней является мать и кричит ей: «Ничтожество, ты, должно быть, трусиха, раз до сих пор с собой не покончила, тебя давно уже не должно было быть на этом свете!» Другие голоса — в частности, Бога — напротив, ободряют ее и, хотя тоже стыдят за излишества, жалеют и советуют изменить поведение.
Чувствительность этой больной снижена по всей поверхности тела, она достаточно хорошо чувствует струю воздуха и уколы булавкой, но плохо различает перепады температуры. Слух, зрение, обоняние сохранены с обеих сторон. Ее беспокоит, особенно по утрам, обильное выделение слизи из глотки, ей кажется, что, выпей она чего-нибудь покрепче, оно сразу бы прекратилось.
На лечении галлюцинации проходят, но у больной, уже спокойной и пребывающей в ясном сознании, в течение еще нескольких месяцев сохраняется депрессия, от которой она освобождается лишь постепенно. Боясь возврата болезни, она настоятельно просит оставить ее в отделении как можно дольше: если ее выпишут, говорит она, она наделает новых глупостей и все кончится печально.
Эжени, живущая после отъезда мужа с другим человеком, признается нам, что всякий раз, когда он пытается удержать ее от нового срыва, она обращается к братьям, чтоб те помогли ей от него избавиться, и уверяет их, что совсем его не знает. Между тем, по окончании психоза первое, что она делает, это пишет тому письма, полные слов любви, мольб о прощении и обещаний не пить более. Однажды она послала ему написанную кровью клятву подобного содержания — клятву, которую сдержала так же, как все прочие.