— Но…
Качаю головой.
— Нет, ты сначала меня выслушай, а затем будешь думать.
Следующие четверть часа я рассказывал сестре о своих планах, своем видении, о кандидатурах людей на тот или иной пост, об устройстве самой Ромеи и обо всем прочем, что должен знать мой наместник на этой земле. С каждой минутой я видел, как менялось настроение Ольги, как разгоралось в ее глазах пламя азарта и интереса.
Наконец, она встала.
— Хорошо, Мишкин. Я подумаю над твоим предложением. Ответ будет завтра. Утро вечера мудренее, как говорит народ.
И уже в дверях Ольга обернулась и спросила:
— А что ты думаешь о беременности Аликс?
Глава 8
Крест над Святой Софией
ЧЕРНОЕ МОРЕ. ЛИНКОР «ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР III». 5 (18) сентября 1917 года.
— И что нас ждет?
Смотрю в сторону едва начинающего сереть горизонта. После некоторой паузы, уточняю:
— «Нас» вообще, нас с тобой конкретно или ты о своей семье?
Ники хмуро покосился на меня, явно пытаясь решить для себя, не издеваюсь ли я, и настойчиво повторил:
— Что ждет меня и мою семью.
Пожимаю плечами.
— Тут, Ники, многое зависит от вас и от вашего благоразумия. Особенно от благоразумия Аликс. Лично я не испытываю ни малейшего желания портить вам жизнь, и не вижу необходимости это делать. Вы все приглашены в качестве почетных гостей на коронацию в Константинополь. Кроме того, я надеюсь, что ты согласишься присутствовать на подписании капитуляции Османской империи. Как Император и Главковерх ты внес огромный вклад в нашу общую победу, и я не собираюсь ни в малейшей степени умалять твои заслуги перед историей и Отечеством.
Николай, без особых эмоций, склонил голову в формальном жесте благодарности, а затем, все же, счел нужным уточнить:
— Хорошо, допустим. А что потом? Новая ссылка? Вновь золотая клетка?
— Клетка? Зачем?
— А зачем нас держали в клетке все это время?
С интересом смотрю на него.
— Ты, как мне показалось, в чем-то меня обвиняешь?
Экс-Император скрипнул зубами, но благоразумно не стал отвечать. Подождав несколько секунд, и убедившись, что продолжения не будет, вздыхаю:
— А все ж таки, брат, ты и наша Мама, Царствие ей Небесное, были правы.
Он настороженно посмотрел на меня.
— Правы? В чем?
— Были правы, когда говорили, что Наталья Шереметьевская, ставшая позднее графиней Брасовой, очень плохо влияет на меня. Вы были правы, признаю. Сейчас я это и сам вижу. Особенно женившись во второй раз.
Мы оба посмотрели вниз, где шумной стайкой стояли Маша и четыре дочери Николая. Судя по всему, там шли весьма интересные обсуждения, то и дело прерываемые звонким девичьим смехом.