— Ооо…. — Последствия геройства, да еще на фоне упадка жизненных сил, обошлись мне дорого. Болело буквально все и мир тонул в ало-черной дымке страдания! А еще меня шатало даже несмотря на то, что я лежал. И тошнило даже не завтраком, а вчерашним ужином! Как хорошо, что уже давно ничего не ел, иначе бы еще хуже было…
— Ааа! — Стонал невдалеке от боли рыцарь, держась единственной рукой за одну из множества свежих ран. Пуль на него Мирохин не пожалел, и правильно сделал. Этот субчик бежал к нам явно не просто так, видимо намеревался не то отомстить за товарищей, не то просто разжиться обувью и оружием, а уже после этого форсировать забор и драпать дальше. — Иктыль фаоип! Линзе фаоин! Катях плешивой овцы! Грязерожденные травоеды!
— О! По-нашему ругаться умеет, гаденыш! — Удивился Мирохин заряжая в пистолет запасную обойму, а после снова направил оружие на рыцаря, несмотря на то, что к нам от здания уже бежали всполошившиеся из-за шума людьми. Вовремя они, блин, спохватились…Еще бы чуть-чуть и этого живчика, который умеет не только быстро бегать и сильно бить, но и говорить по-русски с вполне приемлемым акцентом, догнали бы разве только на машинах. Да и то не факт, учитывая состояние дорог. — Что ж, это сильно облегчает ведение допроса. Эй, у кого там жгут есть! Перевяжите ему ноги! И свободную руку заодно.
— А её то зачем? — Удивился подбежавший парнишка, помимо самодельного дробовика вооруженный большой аптечкой.
— Ампутировать будем, — буднично и как-то совсем без злобы заявил военный. — Для того, чтобы на наши вопросы отвечать, ему разные дрыгалки не нужны. Скорее уж мешать будут, вон он ими как сильно машет. Пила у тебя с собой есть?
— А это…Ну…Не перебор? — Смутился недоучившийся стоматолог, опасливо поглядывая то на Мирохина, то на пленника.
— Ты своими глазами видел, что он и его дружки творили с теми, кто попал к ним в лапы? Я вот сподобился полюбоваться на тот натюрморт, который после их забав остался в парке Горького. — Поскольку пленника уже окружили со всех сторон и надежно зафиксировали, Мирохин все-таки поставил пистолет на предохранитель и убрал оружие обратно в кобуру. А после наступил ботинком на перевязанную бинтами культю пленника, которой он пытался отбиваться от вяжущих его людей. — Детей сожгли живьем, мужчин по кольям рассадили, ну а женщин распяли. Низенько-низенько так, в горизонтальном положении, чтобы падальщикам удобнее было выгрызать дергающиеся внутренности у тех, кого прибили к доскам гвоздями, а после к скамейкам прислонили. И перед этим уроды, конечно же, не забыли изнасиловать всех, кто им показался хоть сколько-нибудь симпатичным.