– Бомбы нашлись. Вот и славно…
После этого можно было уже не маскироваться. Полиция арестовала всех, кто был на складе. Приехал судебный следователь, запротоколировал обнаруженные снаряды и открыл дело. Пришельцев собрал работниц в одной комнате, а управляющего с кассиром посадил в другую. Их начали допрашивать очень жестко, с угрозами. Вопросы задавали одни и те же: чьи бомбы и где сейчас их хозяева?
Работницы сразу открылись. Ходили два молодца, вели себя нагло, приставали и щипались. Их пускал директор. Велел исполнять все приказания жуликов и помалкивать. Ничего особенного те не просили, так, выделить местечко на складе подальше от прохода. Бабы думали, что у них в ящиках контрабанда. Дело обычное, все табачники связаны с нею. Хозяин тоже оскоромился? Ну, ему виднее… Такие дела, больше добавить нечего.
– Сколько всего было ящиков? – начал уточнять Азвестопуло.
– Три, – ответил его приятель в драном картузе. – Один тяже-е-лый. А тут, гля, один всего.
Прибыли саперы, вывинтили взрыватели и увезли находки на анализ. Вскоре они телефонировали, что бомбы находились в боевом положении. Пять гранат и пять осколочных.
Зажигательных бомб на табачном складе не было.
Лыков, лишь только получил сведения о находке, тут же приказал арестовать кучера личного выезда Асьминкина. И устроить ему очную ставку с туземцем Кайтлесовым. Результат получился ожидаемый: Цук узнал в нем того человека, который возил их на поджог буровой около станицы Ширванской.
Сыскные навалились на кучера так крепко, как только могли. Но мужик оказался кремень и хозяина не сдал. Про слова черкеса заявил, что это оговор. У доносителя девятой клепки не хватает… Предъявить арестованному больше было нечего. Трезвого поведения, ни в чем предосудительном не замечен, хоругвь таскает во время крестного хода. Полицмейстер приказал его отпустить, и Лыков махнул рукой.
Итак, у террористов остались только зажигательные снаряды. Они-то и нужны для поджога нефтяного городка. Что еще могла сделать сыскная полиция? За Асьминкиным теперь неотлучно ходил филер. Его почтовую корреспонденцию перехватывали и читали. Сам Конон Прович явился на допрос по поводу найденных гранат и держался вполне уверенно. Какие такие гранаты? Мое дело – торговать табаком. Кто-то пролез на склад, вы и поймайте жулика. Двух жуликов? И мой управляющий их впустил? В первый раз слышу. Уволю, если докажете. Слова глупых баб, конечно, доказательством не считаются. И вообще, я гласный думы, член Биржевого комитета, вы давайте аккуратнее…
Дознание опять уперлось в стену.