– Не могу знать, ваше высокородие.
– Что за человек сам хозяин?
– А! Он из артиллерии, четвертым номером служил, при баннике.
Оба коллежских асессора не поняли, и статский советник им объяснил:
– По старой традиции, четвертым номером в прислуге орудия, с банником, назначают штрафованных солдат. Которые пьянствуют, воруют и так далее.
Сыщики попросили служивого спрятать их до рассвета, а хорошо бы еще и подкормить. Дали ему трешницу. Тот ушел и через четверть часа принес жареную курицу, каравай хлеба, шмат сала и дюжину яиц. Сверху положил двадцать копеек сдачи.
– Извиняйте, ваше высокородие. Эти нефтедобытчики вздули цены так, что не укупишь. Раньше на три рубля можно было неделю жить. А сейчас на пиво едва хватит.
– Садись за стол, Гудзь, будешь нас ориентировать, – приказал Лыков.
– Чего-сь?
– Опиши нам хутор, сколько там народу, как к нему незаметно пробраться, какие постройки внутри.
– А вы что, арестовывать будете хозяина? Вот давно пора, потому он мошенник.
– Мы уже поняли, но дело не в нем.
И питерец рассказал уряднику про опасного разбойника по прозвищу Семафор, который, вероятно, укрывается на хуторе. Гудзь воспринял новость без удивления:
– Я знал, там что-то не так. Ходют туда разные, живут и не прописываются. Сам Модест Ведмедко торгует носильными вещами. Где берет? Баба его недавно на телеграфе фальшивый билет пыталась разменять. Приятной наружности, семь верст в окружности… Когда ее уличили, плакать зачала, ну, телеграфист пожалел и не стал заявление писать.
– Билет в двадцать пять рублей? – заинтересовался Пришельцев.
– Так точно.
– Знакомая вещь, в Армавире их выделывают. Завтра заставишь телеграфиста написать бумагу и дашь ей ход.
– Есть!
– Теперь главный вопрос, Гудзь, – опять взял слово Алексей Николаевич. – Как нам незамеченными проникнуть на хутор и не упустить разбойника? Да еще живыми при этом остаться?
– Я с вами пойду, покажу. Там калиточка есть малая, к овину. Лучше всего через нее. Снизу пролезть можно, свиньи прорыли, а хозяину дела нет. Однако это… собака уж больно злая.
– Станет добрая, – отмахнулся Лыков. – Ты вот что. Пошли туда десятского, пусть он с лица колотится, требует впустить. А мы через калиточку проникнем и затаимся.
– С собакой-то как быть, ваше высокородие? Она ростом будто теленок.
– Меня все собаки стороной обходят, и эта хвост подожмет, вот увидишь.
Урядник с сомнением покачал головой, но спорить с начальством не решился.
В три часа утра десятский начал стучать в ворота с криком: «Модест, отворяй, тебя атаман требует! Срочно!» Лыков в это время уже прогнал собаку и впустил во двор остальных полицейских. Пришельцев и Азвестопуло спрятались у дворовых построек. Гудзь пикетировал баню. Корж со статским советником замерли у задней двери.