И дети медиков, независимо от выбранной ими профессии, сохраняют и руководствуются в жизни этими знаниями о доброте и человеколюбии.
Из книги «Рецепты чудесных врачей»
Поколение рожденных в семидесятые годы я называю «экспериментальное».
У нас не было времени на длительные обдумывания, медленные изменения привычного уклада и стагнацию. Картины мира представителей нашего поколения, не успев сформироваться, разрушались под влиянием стремительных изменений во всех окружающих нас областях.
Мы начинали свои пути в фильмоскопном процессе смены жизненных слайдов: только присмотришься к изображению, начинаешь различать очертания предметов – и тут… тадам… смена слайда и все по-новой. Время вынуждало нас к быстрому формированию новых картин наших миров.
Характерное для наших родителей закономерное течение работа-пенсия и среднестатистическое «+/– как у всех» прекратило свое существование именно на нас.
Все возрастные становления мы проживали вместе с изменениями в стране.
Более предсказуемо привычная политическая система страны была резко нарушена трансляциями съездов, возникновением множества партий, выборами, митингами и растерянностью взрослых, далеких от политики.
Отсутствие опыта родителей и соответствующих предметов в школах и институтах сделали нас экономически безграмотными юнцами, которые не понимали даже малую суть происходящего при девальвации 1991 года. Сгорание семейных накоплений и вкладов приводили пострадавших в потерянное состояние, а странные бумажки под названием «приватизационные ваучеры» – к непониманию и ложным надеждам. К переделу собственности мы не успели по возрасту, а черные четверги 1998 и 2008 годов многие уже проходили на своих опытах разорений.
Основы целеполагания и тайм-менеджмента впитывались на не всегда четких и структурированных примерах взрослых. К психологам относились с предубеждением, а про коучей знали только спортсмены.
Научно-технический прогресс влетал стремительно в наш быт, торопливо меняя пейджеры и первые Motorola на смартфоны, классы пеньков ПК на ноутбуки, кухонные агрегаты на рациональные аппараты…
Бережно хранимые в папках перепечатанные фолианты менялись на книги. Плохую полиграфию заменяли на хорошую. «Читательский голод» и разнообразие авторов в книжных магазинах приводило в замешательство и желание все почитать, от бульварных детективов до философских работ.
Первые поездки за рубеж расширяли сознание. А последующее окунание в реальность сжимали его до состояния резины, которая при перенажиме дает ответный шаг с большей амплитудой.