— А галстук, Денис Павлович?
— На твой вкус. Как и запонки.
Ден сел взъерошил светлые волосы до плеч и поплелся к окну, убедиться, что «любезный» не соврал насчёт погоды, а, возможно, и поглядеть, не нужно ли тому откопать машину.
— Слышь, Сорока, а я не перегибаю с барством? Ты ж моя первая крепостная, опыта нет, сама понимаешь.
Он повернул ко мне голову и почесал затылок. Странно — смотрю на Дена и будто чужой человек, незнакомый. Внешность та же: высокий жилистый блондин, в меру накачанный, как и положено бывшему самбисту, симпатичный, но не приторно-слащавый, глаза серые, под цвет грозового неба, если света не хватает. Но вот мимика, привычки, жесты, любимые словечки — они другие. А иногда — те же. Пойди разберись. Или это «барство» его так портит? Не могу представить, чтобы Ден Дубровский произнес слово «любезный», он в целом говорил крайне мало, неохотно и только по делу.
— Нет, все нормально, — я выдавила улыбку, убрала разведённый Деном беспорядок. Если уж ввязалась во всю эту историю, нужно терпеть до конца. Не спорят же с врачом, насчёт выписанного лекарства? Вот и я и не буду, раз Дена мне «выписал» Доктор Всё.
— Как знаешь, я бы такого коуча послал куда подальше. А Маха, огонь моего сердца, ему бы тестикулы откусила. Однажды Леха Север положил ей пятерню на бедро, так Маха ему в бровь впилась. Кровища хлещет, Леха орет, Машуня сама в непонятках. Так всей тусней и повалили в травмпункт. Врач чуть от смеха не лопнул, сказал, что за тридцать лет не припомнит вторых таких придурков. У Лехи шрам остался, он всем загоняет, будто его медведь грызнул, — Ден осекся, будто сболтнул лишнего и быстро свернул рассказ. — Короч, достанет коуч — скинь его координаты моей богине!
Надменный и аристократичный Дубровский настолько не вязался с кусающейся Махой, что я даже головой тряхнула, прогоняя наваждение. Судить не стану, любовь зла, как и жизнь после диплома. Возможно, именно Махи ему для счастья и не хватало.
— Тогда проверь, как там мои ботинки, любезный! Извинямс, все ради тебя, Сорока! — развел он руками. — Коуч сказал «рабство», значит будет рабство.
Еще через полчаса я уже мечтала лечиться как-нибудь иначе. Например, двигательной активностью, выживанием в тайге, сражениями на световых мечах… Что угодно, лишь бы не слушать: «… не плачемся мы, не ковырем в носу. Точим не семки, мы точим фрезу!». Но Ден и минуты не мог прожить без рэпа.
Ещё, как назло, стоило только поднести костюм барину, и у меня зажужжал смартфон. Вызов был от Семеныча, поэтому я его сразу же сбросила. Потом сбросила снова. И ещё раз. Денис следил за моими действиями, языком подковыривая что-то застрявшее между зубами. Потом резко смутился и почему-то расправил плечи. Надо будет тайком проверить его шею, вдруг туда присосался мозговой червь-пришелец. Ну нельзя же так качественно притворяться в универе, а за его стенами вести себя как стереотипный парень из неблагополучного района? Ему только семечек не хватает. Хотя вчера в мусорном пакете обнаружился ещё один свёрнутый и завязанный пакет, кто знает, что в нем: кожура, сигареты или упаковка от лапши быстрого приготовления?