Слишком пошло, даже желания засмотреться на ни одну из них не было. Вкусы в Жизель сильно испортились.
— Я к Жизель. — Прохладно сказал им, и начал оглядывать клиентов этого притона.
— Прошу сюда, господин! — Та самая полногрудая девица махнула передо мной своей задницей и повела по лестнице на второй этаж. Мы свернули направо по коридору и остановились перед незаметной дверью.
— К Вам посетитель, госпожа! — Постучала в дверь девица, и кокетливо убрав волосы с плеча, ушла, виляя задом.
Открыл дверь и вошел в небольшой кабинет. Жизель, изрядно постаревшая, но все еще весьма привлекательная женщина неопределенного возраста подняла взгляд от каких-то бумаг на столе и застыла. Темно каштановые волосы уложены в высокую прическу, на теле облегающее строгое черное платье, украшенное кружевами. Лицо тщательно закрашено, так что и не скажешь, сколько ей лет, но как по мне ей давно пора быть бабушкой и нянчить внуков.
— Министр? — Наконец выдала она, побледнев даже под тоннами штукатурки на лице.
— Что? Не ожидала моего визита? — Слегка язвительно поинтересовался, и не спрашивая разрешение сел в удобное кресло перед ее столом.
— Ну отчего же, в моем клубе мы всегда рады Вам. — Проговорила она с кислым лицом, и я понял, что совсем не зря сюда зашел, судя по лицу, наша старая куртизанка что-то скрывает.
— К чему этикет, Жизель? Мы же старые друзья.
Куртизанка закашлялась от этой фразы, вспомнила старые «добрые» деньки. Мне тоже вспомнилось, как я ее уволил с должности моего шпиона, и гаденькая улыбка появилась на моем лице.
— Зачем пришел, Трут?! Что-то сомневаюсь, что тебя интересуют девочки. — Сменила тон гадюка, пытаясь показать, что она меня не боится.
— Почему же? Может я именно за этим и пришел? — Позволяю глазам загореться, и куртизанка вздрагивает от ужаса, потеряв предыдущую уверенность.
— Ты не можешь… — Она запнулась, посмотрев на меня испуганным взглядом. — Я не позволю тебе так поступить с моими девочками!
Ну да, я даже забыл, что именно на одной из ее девчонок проверял, действует ли проклятие. Кажется, девчонка тогда лишилась руки, и получила ожоги почти всего тела. Муторно пришлось лечить ее и оплачивать спокойную старость, где-то в захолустье стерев всю память.
— Ну что ты, Жизель. Мне всегда казалось, тебя меньше всего заботит судьба этих шалав. Так с чего бы такое громкое заявление? — Снисходительно улыбаюсь, намекая, кто тут все решает.
— Но…
— Жизель! Могу проверить на тебе, хочешь? — Улыбаюсь кровожадно, и она вздрагивает и оседает на стул.
— Х-хорошо, какую девушку ты хочешь? — Смерившись, она опускает глаза.