Эта тварь подвесила Кая на крюке, за металлические кандалы на запястьях. В глаза сразу бросается большое количество окровавленных пластырей, которые с него содрали. Оставив только металлические скобы и кривые швы, с которых идет кровь, смешивается с потом и стекает на живот. Даже не одели, весит совершенно голый, как и правда животное. Ноги в пластиковом тазике с водой. Не понимаю зачем он, пока Рад не бросает в него провод, подключенный к аккумулятору. Кай, висевший с опущенной головой резко выпрямляется, так что слышу, как хрустят его кости, сокращаются под действием электричества мышцы во всем теле. Он не кричит, как делала это Тася, хотя напряжение явно куда больше чем то, которым ее пытали. Другие охотники смеются, как будто то что они пытают человека — очень смешно. И кто из них на самом деле животное?
Судорожный вздох получился сам собой, прикрыла свой рот рукой, но меня сразу же заметили.
— Ты пришла, Артур быстро справился, — мне не нравится улыбка этого человека.
Он отсоединяет провод от аккумулятора и вытаскивает его из воды. Кая отпускает, его голова безвольно повисает, как и остальное тело. Он без сознания? Дергаюсь в его сторону, но останавливаю себя, вместо этого подхожу к Раду.
— Что ты делаешь? — стараюсь не смотреть больше на оборотня.
Каждый раз, когда смотрю на него в груди что-то так сильно сжимается, что не уверена, что это просто жалость или вина. Хочу помочь — но не имею возможности. Боль и некое умопомешательство — не те чувства, что подходят для еще одной лицемерной игры.
— Добываю информацию, но пока наш крепкий орешек не колется, — он улыбается, от этой улыбки тянет блевать, или на мордобой.
Мне так хочется сделать многое, но я не могу, их слишком много — я одна. Нужно действовать исподтишка, как бы мне не было противно, белому все равно хуже.
— А что, тебе не жалко одного из своих? — бросает глумливое высказывание один с охотников.
— Жалко, никто не заслуживает подобной участи. Вы бы одели его хотя бы, — стараюсь говорить бесстрастно, но кажется перестаралась.
— Зачем, он же дикий зверь, или тебя что-то смущает? — продолжает задавать не нужные вопросы один из охотников.
Большой мужик за сорок, со страшным лицом противным скрипучем смехом уже в печёнках сидит. Пытаюсь игнорировать его, смотрю только на одного человека, Рад тоже смотрит на меня с подозрением, так что холод по спине.
— Ну и что с этого? Мне что ли тоже ходить голой, раз уж я зверь? — спрашиваю в черноокого, но смеются остальные.
— А и правда, раздевайся, мы посмотрим насколько ваши суки от наших отличаются? — предлагает все тот же остряк.