— Больше так не делай, если кому-то придет в голову проверить запись, нам голову оторвут.
— Так значит это ты за мной подглядываешь? Извращенец! — давлю из себя улыбку, пускай думает, что все в порядке.
— Сегодня моя смена, но думаю после сегодняшнего, она последняя, — он говорит это спокойно, а я все больше убеждаюсь, что выбрала идеальное время для побега.
— Из-за сегодня? Он просто неправильно понял, как и остальные.
— В любом случае у меня больше нет того, что тебе нужно, я не собираюсь помогать тебе, как и говорил раньше, — он смотрит на меня безучастно, а я слегка улыбаюсь.
— Ты уже мне помог, просто не понимаешь этого, и я говорю тебе за это спасибо.
Поправляю одеяло, свет из коридора слегка освещает его лицо. Сощурился, так как будто подозревает меня в чем-то.
— Ты говоришь так, как будто прощаешься. Что ты задумала?
— Нет, когда буду прощаться я скажу тебе «прощай», а не «спасибо», — отворачиваюсь от него, ложась на бок.
Он стоит в дверном проеме какое-то время, как будто думая над тем чтобы что-то сказать, но передумывает.
— Спокойной ночи, — бросает закрывая дверь.
* * *
Утро, в руке сковородка, жарю блины. Масло брызгает в разные стороны, когда вливаю остатки теста. Пальцы слегка обжигаю, поправляя стопку блинов. Пока жарится последний, быстро заворачиваю еще несколько, используя разную начинку. Чего здесь только нет, и творог с корицей, колбаса с сыром, ароматное малиновое варенье. Улыбаюсь, когда волнуюсь непроизвольно начинаю убираться или готовить. Так было, когда брат в больницу попал, когда у мамы случился первый взрыв, и когда один непонятный человек ударил по-больному, в момент, когда я была более всего беззащитна. И ему я собираюсь довериться в этот раз? Да я кажется с ума выжила. На горком опыте научилась: нельзя доверять людям, они лгут, обманывают и придают. И я сама ничем не лучше: лгу, обманываю… но не предаю. Может поэтому так рвусь ему помочь? Пускай между нами было многое, это не меняет факта, что он спас мне жизнь. Все оборотни спасли меня от Лева Викторовича, всем им должна. От части несу за них ответственность, это я просила их сейчас, понимаю, чем наш побег может закончится. Это не игра, это жизнь… и это пугает.
— Даша? Ты так рано поднялась, да еще готовишь, — слышу за спиной голос цыганки.
Она обходит меня с боку, пока я завершаю последний блин, отставляю его на три блюда, по вкусам. Сладкие просиплю сахарной пудрой, с колбасой украшаю петрушкой.
— Что-то случилось? — улыбается бабулька, пока выставляю тарелки на стол.
— Ничего, просто захотелось блинов. Чаю? — с улыбкой предлагаю, включая электретный чайник.