— Извини.
— За что? — удивился огр.
— Ни за что. Просто так.
Гигант легонько похлопал меня по плечу, от чего я едва не свалилась. Мы, молча, посидели, наблюдая за плывущими по небу облаками.
— А, где сейчас Ласснир?
И какая шлея мне под хвост попала, спросить это? Но мне вдруг нестерпимо захотелось его увидеть.
— В гостевой у леса. Драконы просить. Им сделать.
— Отведи меня туда. Я хотела бы поговорить с ним.
— Хрос не велел. Ишшари болеть. Ишшари отдыхать надо.
Поджав губы, я приподнялась, опираясь на его плечо.
— Тогда отнеси меня.
— Ишшари очень упрямая, — укоризненно покачал головой огр.
— Пожалуйста.
— Ишшари что-то беспокоить?
— Да.
— Орби отнесет.
А дальше все пошло наперекосяк.
Как же я ненавижу мужчин! Всех: светленьких, темненьких, в крапинку и полосочку, людей, эльвафов, драконов, змей. Всех. Но больше всего я ненавижу себя. Ну, кто дернул меня заглядывать внутрь?! Кто? Я сама. Кто просил смотреть, не веря тому, что видят собственные глаза и постепенно осознавать, а затем давиться накатившей злостью? Снова я. Значит, и злиться нужно только на себя.
Ведь чувствовала же, что что-то не так. Еще, когда подходили к домику на отшибе, подумала, а не оставить ли эту затею — поговорить с Лассниром — до утра. Так нет же, уперлась, как баран — сегодня и все тут. Проклятье, да ведь даже воздух вокруг этой постройки был другой. Такой тягучий, словно мед. Ненавижу мед.
Когда я увидела их вдвоем, меня словно парализовало. Стою, смотрю, а отвернуться и уйти, сил нет. Так же было с бывшим. Он-то думал я у родителей в гостях, а я к его маме заехала долг отдать — там его и застала с былокурой выдрой. Он даже имени-то ее не знал — так закадрил на денек другой, для разнообразия, кобелина.
Но взбесило меня не то, что Ласснир развлекался с другой — нет. Это-то как раз меня и не задело — пусть себе резвится. Так он же, гад, даже ипостась не сменил, как был в человеческой, так и осталась. Еще и образец женского пола подобрался такой, что любая голливудская дива от зависти удавится. А то, что эта умопомрачительная красотка — драконница, я нутром почуяла.
Почему, черт его подери, почему…?!! Ведь я же предлагала ему себя едва ли не на блюдечке с голубой каемочкой, да еще с привязкой такой, что и делать-то ничего не надо — сама бы все сделала.
И мне вдруг стало так противно, что захотелось забраться в теплую ванную или на крайний случай принять душ. В последний раз, бросив взгляд на, наслаждающихся друг другом, драконов, я выскочила из дома, от души хлопнув дверью.
— Ишшари?
— Разговор отменяется, — зло бросила я, уверенно шагая в неизвестном направлении.