— Ну, ха-харашо. Только змея ни-ни. Он мой… А фсех остальных можно. Особенно гно-номов и черно-ного дракона, того, что пос-старше, — злобно улыбнулась я.
Девочек как ветром сдуло. Изголодались, бедненькие. Как я их понимаю. Сладко зевнув, улеглась прямо на холм.
* * *
Но окунуться в очередной кошмар мне не дал шипящий звук, который трансформировался в мужской голос. Меня звал Франчиас. Я приоткрыла один глаз. Возле холма, покачиваясь на длиннющем черном хвосте, стоял глирт, и, склонив голову, наблюдал за мной. Я пьяно улыбнулась.
— Фра-ан.
— Шини, умеешь же ты пугать до икоты, — подполз он ко мне, и, нагнувшись, поднял на руки.
— Фран, — я обвила шею глирта руками, и, как кошка потерлась о его щеку.
— Больше так не делай, — Фран сильнее прижал меня к себе. — Мы с Лельтасисом и Ваимиром весь лес носом перерыли, пока ифсириты не явились.
— Как там де-девочки?
— Девочки? Нина, ты хоть понимаешь, кого ты на нас натравила? Ифсириты — низшие демоны.
— Все будет хо-ро-шо, — уверенно изрекла я. — Они обещали.
— Я не знаю, что «девочки» тебе наобещали, шини, но они так сильно были заинтересованы Лассаиндиаром и нашими гномами, что я не уверен, что утром те смогут пошевелить хоть пальцем.
— Они их не у-убьют? — червячок сомнения все-таки закопошился в моем нетрезвом мозгу.
— Убьют? Нет, конечно. Но силы выкачают столько, что их любой ребенок на лопатки уложит.
Я злорадно улыбнулась. Так им и надо. Пока мы ползли к лагерю, я вдруг страстно пожелала узнать, хочет ли Фран жениться на мне или нет. Получив утвердительный ответ, я пригрозила завязать его узлом, если тот только подумает пойти налево. Франчиас задумался и с улыбкой заявил, что он может попробовать уползти, на что я рыкнула, что после того, что я с ним сделаю, ползать он уже не сможет никогда, и, сорвав какую-то тонкую гибкую веточку, скрутила из нее узел «обезьяний кулачок». Франчиас увидев это, рассмеялся, и сказал, что такую как я, он искал всю свою жизнь, и раз посчастливилось найти — никому не отдаст. Я посмотрела в его золотисто-зеленые глаза и заплакала. На вопрос, почему я плачу, честно ответила, что счастлива.
* * *
Наутро у меня зверски болела голова. И не у меня одной. Дари, тоже стонала и пряталась от вездесущих солнечных зайчиков. Ее Хрос сгрузил ко мне на покрывало, так как оно единственное уцелело после нашего с драконницей ночного буйства — все остальные были нами разорваны и превращены в веревки. Но мужчины не возмущались. Они были тихими и покладистыми. Пытались лишний раз даже не ходить рядом с нами, чтобы ненароком не разбудить. Пока мы, наконец, не проспимся и не протрезвеем.