Дверь распахивается уж слишком быстро для разговора. Но, собственно, звонок же только для вида, он уже и так все для себя решил. Медленно поднимаю глаза, стараясь достойно доиграть свою роль, и тут же резко вскакиваю.
- Катя!? – все это кажется просто каким-то нереальным сном.
Ей-то откуда здесь взяться?
Зависаю, просто пялясь на то, насколько она сейчас незнакомо выглядит. Яркое желтое платье, почти не скрывающее бедер, завитые волосы, блеск на глазах и на губах… Незнакомо, непривычно, и обворожительно. Если бы я не был с ней знаком и сейчас увидел бы впервые, залип бы точно так же.
Стою и пялюсь, судорожно сглатывая и чувствуя, как мне перекрывает кислород.
Может, я слегка поехал крышей?
Или пьянки последнего времени довели меня до белой горячки?
И именно поэтому мне мерещится все то, о чем я думаю?
Состояние невозможности и нереальности окатывает, как ведро воды, вылитое на голову.
Думал о торговцах, - и вот они, на блюдечке, сами появились и чуть ли не протягивают руки, чтобы на них наручники надеть. Думал о Кате, - на тебе, сама заходит в двери…
Даже приходится протереть руками глаза, чтобы убедиться в том, что все это – не галлюцинация.
А она, медленно походкой от бедра за это время плавно приближается ко мне…
- Это, блядь, еще кто? – Галльский с треском хлопает дверью, возвращаясь. И как-то уж слишком пристально, с очень недобрым прищуром сканирует обернувшуюся на стук Катю. Еб жеж вашу мать! Она ведь может быть очень похожей на брата! Если он сейчас что-то заподозрит, - ну, а уж в том, что он вовсе не дурак, я ни разу не сомневаюсь, вся наша операция уже накрылась медным тазом!
- Моя девушка, - рвано выдыхаю я, в один шаг оказываясь рядом с Катей и, обхватив ее талию руками так, что им впору соревноваться с железными тисками, впиваюсь в ее губы поцелуем. Жадным. Сумасшедшим. Развратным. И собственническим. Нужно, чтобы этот урод ни на миг не засомневался, что она – девочка балованного мажора. И забыл водить по ее лицу взглядом. Для пущего эффекта опускаю руки ниже, обхватывая ее ягодицы и впечатывая в свои бедра.
- Эй, - резкий голос напоминает мне о том, что мы здесь не одни. Как будто бы о таком забудешь. Очень надеюсь, что Катя простит мне этот фарс, когда я объясню ей, в чем дело, а не даст мне сейчас по морде и не уйдет из моей жизни в никуда.
- Подожди меня за дверью, - выдыхаю я, стараясь передать ей взглядом хотя бы то, что ситуация серьезная. – Просто подожди.
Катя растерянно кивает, и, опустив голову, идет на выход. Только бы не сбежала!
- Охренеть, какая конфетка, - скалится Галльский.