Наложив повязки заново, щелкнул пультом, проверяя камеры.
По-прежнему спокойно.
Переключил изображение на девчонку, — похоже, спит.
Так и не решилась прикрыться мешком, — отметил про себя, осклабившись. Правильно. Лучше ей больше не раздражать меня своим непослушанием, даже в мелочи. Не давать повод мне разъяриться еще сильнее.
Обхватила себя ручонками — маленькие, тонкие, как спички.
И сама такая же — ребра вон даже выступают.
Впрочем, для гимнасток это — нормально, все они худющие. Зато как гнутся! Знаю, люблю развлекаться со спортсменками!
Дрожит вся, даже во сне. Холодно там, в камне.
Хотя, хоромы и тепло она не заслужила!
И снова луплю кулаком по столу, — спит же, мать ее, после всего! Как ни в чем ни бывало!
По херу ей, что с девчонками стало, — не знает ведь, кто я и зачем и куда их оттуда забрал. И — разве б спала, если уж все, что я с ней делал — такой уж для нее был ужас?
Не хватило ей салфеток, — засохшая кровь между ног и мои следы даже на волосах остались.
Матерясь сквозь зубы, иду к подвалу, — хрен его знает, может, — спит, а может и сознание потеряла, проверить все равно лишним не будет. Если порвал ей там что-то — женщин у меня в доме нет, возиться с ней тоже никто не будет. Но как-то слишком много крови между ног, посмотреть все равно нужно.
* * *
Никакой реакции, когда я распахиваю дверь, — а делаю я это достаточно шумно.
Подхожу, дернув за плечо, — не реагирует.
Колотит всю, рот приоткрыт, на лице следы невысохших слез.
Но дышит, — хотя дыхание — нездоровое, рваное. И горячая вся, как будто в лихорадке.
Прикладываю палец к вене на шее, — пульс слишком частый.
— Блядь, что я делаю? — качая головой, спрашиваю сам у себя. — Я должен еще и возиться с этой дрянью?
Но уже понимаю, что просто так ее здесь не брошу. Отмыть хотя бы надо — а то как ее такую трахать, в засохшей крови и сперме?
Забрасываю на плечо, чувствуя, как она просто обмякает, без всякого движения, хотя, у нормально спящих оно должно бы быть, а если человек забылся беспокойным сном, — так тем более, должна была услышать и очнуться.
Нет, не годится, — вспоминаю, что луна сегодня довольно яркая, а у меня, несмотря на внешнюю тишину, — полный двор охраны и парней. И камеры во дворе, которые я не один просматриваю, — Змей уже заступил на пост.
Укладываю обратно на мешки, и, стянув свою футболку, натягиваю ее на мелкую сучку.
Не хочу, чтобы ее видели обнаженной. Мне она пока принадлежит. Потом, когда отдам — тогда уже пусть и смотрят.
Снова взваливаю на плечо, потрогав горячий, мокрый лоб. Бля, совсем мне все это не нравится! Мало того, что бесит до коликов, еще и заболеть мне тут решила!