— А вам-то какое дело до того, куда мы поедем? — резко ответил Дима. — Вы нам не отец, так что расслабьтесь. Вам же главное работы не лишиться.
— Ну все, парень, ты допрыгался! Клянусь Богом, ты больше не выйдешь из этого здания, пока тебе не исполнится восемнадцать. Может, за это время ты научишься понимать, что такое «держать слово»! Как ты можешь уважать себя после сегодняшнего? Теперь пошел вон с глаз моих!
Дима выдавил из себя подобие улыбки и, спрятав руки в карманы, направился в спальную комнату. По сути, он легко отделался. Воображение рисовало как минимум несколько ударов в исправительных целях. Однако хоть Дима и пытался выглядеть так, словно ему наплевать на слова Цербера, тем не менее ссора с Михаилом Юрьевичем задела его за живое.
C неудачной ночной вылазки прошло два дня. Погода неожиданно испортилась, и то, что еще недавно представлялось солнечным маем, затянулось свинцовыми тучами. Дождь барабанил не переставая, словно кто-то на небе оставил открытым кран, не заботясь о том, что заливает соседей снизу.
С погодой испортилось и настроение Олега: за ворота интерната никого из его стаи больше не выпускали, денег не осталось, так еще и Милана не желала с ним разговаривать. Они напрочь разругались после того, как Олег заявил, что ничего дарить ей не собирается — мол, пускай радуется тому, что он вообще на нее посмотрел. Признаться в том, что у него нет ни денег, ни возможности выбраться за пределы детдома, парень не смог. Такое признание слишком сильно уязвляло его самолюбие. В свою очередь Милана в долгу не осталась и заявила, что между ними все кончено.
— Да пошла она! — злился Олег, сидя в окружении своих друзей. Дождь по-прежнему не утихал, поэтому парни ютились на крыльце под козырьком, мрачно наблюдая за тем, как тяжелые капли разбиваются об асфальт. Настроение лидера заметно сказывалось и на остальных — все четверо были угрюмы, разве что Енот изредка предпринимал попытки пошутить, но на его старания никто особо не реагировал.
— Всем им нужны только деньги, — продолжал Койот. — Если телка красивее табуретки, все — сразу корона на три метра.
— А то и на все четыре, — согласился Иван. Олега он сейчас понимал как никто другой. Две недели назад его бросила Алина, хорошенькая рыжеволосая девчонка с легкой россыпью веснушек на щеках. Причину она толком не озвучила, лишь заявила, что они не сошлись характерами. Однако уже через неделю Иван заметил ее в компании с Максом.
Остальные участники стаи кивали своему предводителю больше из солидарности. С Миланой он расставался с завидным постоянством, поэтому все привыкли к этим трагедиям и воспринимали их не иначе как очередной эпизод заунывного женского сериала. Наверное, только Дима слушал чуть внимательнее других. Предательская мысль, что теперь Милана официально свободна, уже четыре часа не давала ему покоя. Слабая надежда вновь начала теплиться в его груди.