— Я не понимаю, в чем его вина, — продолжила Джоконда. Вначале ее голос чуть дрожал, но затем она заговорила увереннее. — Если бы твой друг лежал на полу без сознания, что бы сделал ты, Марат? Неужели побежал бы на чердак просить спрятать бутылки и выкинуть окурки? Или попытался бы помочь? Марат, если сейчас ты скажешь своим друзьям, что бросил бы их в такой ситуации, значит, Артем действительно виноват. И его нужно избить. А заодно можешь ударить меня. Потому что я по-прежнему не понимаю, в чем его вина.
В коридоре воцарилось гробовое молчание. Казалось, в тишине можно было услышать даже шелест занавесок, и в какой-то миг гнетущее напряжение стало особенно ощутимым. Все с удивлением уставились на Катю, не понимая, откуда вообще взялась эта девчонка. На фоне высокого и плечистого Марата она казалась особенно хрупкой, однако в глубине ее глаз больше не было страха. В них читалась досада.
Катя чувствовала на себе всеобщие взгляды: как на нее ошарашенно уставился Олег, как растерянно смотрел Дима, как ее буравила Милана. Но на данный момент ее волновали только старшие ребята. Все будет так, как скажут они.
Но молчание затягивалось. По лицу Марата было сложно понять, о чем он думает. Он нехотя отстранился от стены и сделал несколько неспешных шагов навстречу Кате. Казалось, происходящее его забавляет. Девушка мысленно приготовилась к тому, что парень сейчас ударит ее, но вместо этого Марат спрятал руки в карманы джинсов и тихо усмехнулся.
— А ты молодец, малая. Смелая, — произнес он, уже с долей любопытства глядя на Катю. Затем, чуть помолчав, уже громче добавил: — Пацана не бить. Разбежались.
Это было последнее слово Марата, прежде чем коридор почти полностью опустел. Артем по-прежнему сидел на полу, не в силах поверить, что все закончилось. Он даже не мог выдавить слов благодарности Кате, но девушка и не собиралась их дожидаться. Она была одной из первых, кто покинул общий коридор.
— Катя, подожди, — окликнул ее Дима, но девушка молча прошла мимо него, желая поскорее оказаться в женской спальне. В единственном месте, где Лесков не сможет с ней поговорить. Видеть его в данный момент хотелось меньше всего.
Скрывшись в комнате, Катя легла на кровать и закрыла глаза. Ей нужно было успокоиться. Девушку все еще колотило от волнения, но она ни на миг не сомневалась, что поступила правильно. Белова не знала, к чему это приведет, но, если бы ей пришлось вернуться на несколько минут назад, она поступила бы так же. И она никак не могла понять, почему этого не сделал Дима.
Мысль о том, что Лесков не защитил того, кто спас ему жизнь, казалась чуждой и отвратительной. Она знала Диму другим, но в этот раз Сенатор показал себя иначе. Видимо, правило «с отстоем общаться — отстоем называться» наложило свой отпечаток и на него. Но почему тогда с ней, с Катей, Дима вел себя по-другому?